Фрэнк Борзейдж (Frank Borzage)
23 апреля 1894 - 19 июня 1962 Лауреат премии Оскар, американский кинорежиссер и актер, славящийся своей мистической романтикой.
Первое из многих заблуждений о Борзейдже, что он был шведского происхождения. На самом деле он представляет собой смесь итальянских, швейцарских, немецких и австрийских корней. Его италоязычной отец, Луиджи Борзейдж родился в Ронконе, Австро-Венгерской империи в 1859 году. Работая каменщиком, он иногда работал в Швейцарии, где и познакомился со своей будущей женой Марией Рюегг (1860 года рождения в Цюрихе). Девушка работала на фабрике шелка. В начале 1880-х годов Борзейдж эмигрировал в Хазлтон, штат Пенсильвания, где стал работать шахтером. Он привез с собой невесту в Соединенные Штаты, и они поженились в Хазлтоне в 1883 году.
Их первый ребенок Хенри родился в 1885 году в Вайоминге. Семья Борзейджей переехала в Солт-Лейк-Сити, штат Юта, где и родился будущий актер и режиссер Фрэнк, и семья проживала там вплоть до 1919 года. Именно в этом районе проживает одна из самых больших общин американских представителей из многообразия всех религий - мормонов. Семья Борзейджей фактически была католиками, но они, похоже, были в хороших отношениях со своими соседями мормонами. Однако Фрэнк Борзейдж сам никогда не был официально крещенным.
В семье родилось 14 детей, восемь из которых выжили: Хенри (1885-1971), Мэри, Билл (1892-1973), Фрэнк, Дэниел (1896-1975), артист и член акционерного общества режиссера Джона Форда), Лью (1898-1974), Долли (1901) и Сьюзен (1905). Дружная семья, родители Борзейджа, братья и сестры часто появлялись в ролях камео в фильмах Фрэнка, а брат Лью даже был его деловым партнером на протяжении всей своей карьеры. Еще один брат, Дэнни основательно устроился в кино: это он играл «Red River Valley» на аккордеоне в «Гроздьях гнева» (The Grapes of Wrath).
Луиджи Борзейдж погиб в автомобильной катастрофе в 1934 году, его жена умерла от рака в 1947 году.
Фрэнк был настоящим ребенком Запада, даже работал на золотом руднике в 13 лет, в дополнение к работе с отцом в строительстве. В детстве, однако, у него проявилась любовь к лицедейству, и в итоге он присоединился к театральной гастролирующей труппе в юности.
До того как стать режиссером, Борзейдж был успешным актером сцены и экрана (начиная с 1912), один из первых примеров того, что стало давней традицией крупных режиссеров, которые начинали в качестве актеров. Борзейдж был в восторге, играя в молодом возрасте, участвуя непродолжительное время с гастрольной труппой. В 1913 году Фрэнк Борзейдж нашел работу в качестве актера в Голливуде и оставался в этой профессии до 1917 года. Он начал в киноиндустрии в качестве второстепенного актера, играя сначала во многих короткометражных вестернах Аллана Двана, снимаясь с Уоллесом Ридом. Затем его приметил и Томас Н. Инс, который дал ему первые небольшие роли, как актеру, постепенно содействуя его продвижению на ведущие роли и, став его наставником в качестве режиссера, обеспечил ему первую же возможность стать по ту сторону камеры. Обычно он играл ведущие роли в вестернах и романтических мелодрамах с такими игроками, как Сессу Хаякава «Тайфун» и «Гнев богов» (The Typhoon и Wrath of the Gods 1914) и Оливом Томасом «Тотон» (Toton, 1919). «Гнев богов» (1914) - фильм о запрещенной любви между героями Борзейджа и Тсуру Аоки, разделенных коварным героем Сессу Хаякава, вызвало такой огромный успех, что трио актеров объединялось еще в 3-х фильмах.
Интересно для того, кто вырос в городе Солт-Лейк-Сити, Борзейдж также сыграл главную роль в фильме с антимормонской пропагандой под названием «Мормонская девушка» (1917), снятый будущим режиссером MGM Робертом З. Леонардом.
В октябре 1915 года, журнал «Кино» пишет, что актер Борзейдж «имеет репутацию владения лучшего контроля над выражения лица, чем любой другой художник экрана перед публикой сегодня». В том же году он снял свой первый двух частевый (кинолента наматывалась на специальные бобины - катушки и каждая катушка являлась 1 частью фильма - прим.) фильм, под названием «Pitch O' Chance», в котором он также снялся как актер. Он будет продолжать сниматься в течение следующих двух лет, занимаясь также режиссированием.
1916 год - это были горячие дни в судьбе нескольких ключевых режиссеров, которые будут доминировать в американское кино в ближайшие десятилетия. Джон Форд был только начинающим режиссером, хотя его брат Фрэнсис Форд (впоследствии актер) был гораздо более известен в этом качестве; Хенри Кинг только что пересел в кресло режиссера; а Кингу Видору еще только предстоит установить себя в качестве режиссера. Борзейдж же эпохи немого кинематографа уже прочно стоял на ногах и становится режиссером для Universal. Его драмы в Голливуде были на голову выше творений его собратий по цеху. Он добился от своих актеров редкого натурализма, что ускользнуло от большинства его соперников и современников, сидящих в режиссерском кресле - он избегал всего чрезмерного и яростных нюансов, что сегодня делают фильмы немого периода трудно воспринимаемыми всерьез.
Вскоре он перешел к Уильяму Рэндольфу Херсту на Cosmopolitan Pictures, где и снял «Юмореску». Это был первый главный коммерческий прорыв Борзейджа, который произошел в 1920 году с адаптацией Фрэнсис Мэрайон романа Фанни Херст о еврейских иммигрантах в киноленте «Юмореска» (Humoresque). Этот увлекательный фильм, совершенно нехарактерен своими реалистичными съемками на натуре Ист-Сайда и именно поэтому был не принят ни Херстом, ни дистрибьютором Cosmopolitan Адолфом Цукором. Цукор даже написал сердитую записку для сценаристки фильма Фрэнсис Мэрайон, которая заслуживает того, что бы о ней упомянуть: «Если вы и Фанни Херст так решительны, чтобы у евреев появились сочувствующие, почему бы вам не выбрать рассказ о Ротшильде или мужчинах, в отличие, как они?»
К счастью фильм захватил и зрителя, и критику. Известный как необычайно яркая драма о жизни евреев на Нижнем Ист-Сайде Манхэттена (который широко использовал фактические съемки на месте действия), фильм Борзейджа занял первые ряды среди нового поколения Голливудских режиссеров. Фильм имел все элементы, которые позже составляли обязательный акцент в лентах Борзейджа: надежда, любовь и вера в себя и других в мире, который была нищим, и мог быть жестоким. За этот фильм он получил награду журнала «Photoplay Magazine» как Лучший фильм года.
Герои Борзейджа иные, которые часто выражают желание уйти от проблем в политической, социальной или экономической жизни, что весьма очевидно. Фрэнк Борзейдж обладал редким даром принимать персонажей, даже тех, кто были детьми насилия, а также в создании обращения с ними с обильным лирическим романтизмом и нежностью, даже духовностью, что бы реформировать их и их историю.
Борзейдж настаивал, что «настоящее искусство просто, но простота требует наибольшего искусства», добавляя, что «естественность является основным необходимым компонентом хорошей игры. Я люблю, чтобы мои актеры выполняли действие, как будто нет камеры на съемочной площадке».
Борзейдж стал довольно-таки успешным режиссером на протяжении 1920-х годов, но достиг пика своей карьеры в конце эры немого кинематографа и начале звуковой эры.
Впечатленный работами и под влиянием немецкого режиссера Фридриха Мурнау, который также работает на студии Фокс в это время (а под его влияние попали многие режиссеры того времени), Борзейдж разработал свой собственный стиль визуального пышного романтизма, снимая очень успешную серию картин с Джанет Гейнор и Чарлзом Фаррелом, в том числе и «Седьмое небо» (Seventh Heaven, 1927) за которую он получил свой первый Оскар за режиссуру, «Ангел с улицы» (Street Angel, 1928), «Счастливая звезда» (Lucky Star, 1929).
Борзейдж снимал очень хорошо на космополитичной Paramount и на First National, где он руководил двумя замечательными выступлениями Нормы Талмедж - «Секрет» и «Леди» (Secrets, 1924 и The Lady, 1925). Затем он перешел на Fox, где, сняв в 1927 «Седьмое небо» (Seventh Heaven) с Джанет Гейнор и Чарлзом Фаррелом, зарекомендовал себя одним из лучших в бизнесе. Киноверсия «Седьмое небо» была с нетерпением ожидаемым событием, как это было с пьесой Остин Стронг, которая в течение 3-х лет шла на Бродвее с постоянным успехом. Вереница крупных звезд была опробована на роли Чико и Дианы: Джон Гилберт, Джоэл МакКри, Джордж О'Брайен на роль Чико и Бланш Свит, Мэри Пикфорд, Долорес Костелло, а также восходящая звезда Джоан Кроуфорд на роль Дианы. Выбрал же Борзейдж Джанет Гейнор и Чарлза Фаррелла. В Фаррелле он нашел того, кто имел разительное внешнее сходство с ним (как и его хороший друг, Спенсер Трейси). Интересно, что после поездки в Париж со своим братом Лью, чтобы впитать атмосферу, Борзейдж решил сделать фильм в студии, хотя Фокс готова была снять такой престижный проект в самом Париже. В итоге он помог Джанет Гейнор и Чарлза Фаррелла превратить в звезды первой величины. С этими двумя актерами он снял еще 2 ленты «Ангел с улицы» (Street Angel, 1928) и «Счастливая звезда» (Lucky Star, 1929). Его фильм «Река» (The River, 1929) в главной роли с Чарлзом Фаррелом назвали виртуальной кинематографической поэмой.
В этом же году Борзейдж снял и первый звуковой фильм «Они должны увидеть Париж» (They Had to See Paris, 1929), в котором снялся Уилл Роджерс - звезда студии по кассовым сборам номер один.
Свой второй Оскар как Лучший режиссер он получил за работу над фильмом «Плохая девчонка» (Bad Girl) в 1931 году.
1933 год был, вероятно, для Борзейджа самым лучшим и успешным в его режиссерской деятельности - он сделал три фильма, которые по-прежнему рассматриваются, как превосходные образцы романтического кино: «Прощай, оружие» (A Farewell to Arms) по роману Хемингуэя, с Гэри Купером и Хелен Хейз; с Мэри Пикфорд, окончательный и самый лучший ее фильм, заново снятый из немой эпохи «Секреты», который ранее был с Нормой Талмедж; и «Крепость человека» (Man's Castle) со Спенсером Трейси и Лореттой Янг - очень трогательный роман.
Существование прочной нежности в обращении Борзейджа к любовным историям в своих картинах в дни Великой депрессии и подъема фашизма, облагораживает мелодраму, наполняя распадающийся вокруг мир памятью о силе любви, чтобы создать свой рай на земле. Пенелопа Джиллиэтт отметила, что у Борзейджа «была нежность, редкая в мелодраме при абсолютном слухе о периоде. Он понимал бедственную ситуацию и невзгоды». За пределами Гриффита никогда не было другого режиссера в бизнесе, который мог так эффективно одержать победу над сентиментальностью, используя истинное чувство с честным контактом.
«Я хотел проникнуть в сердца и души своих актеров, чтобы они жили согласно своим характерам» - как-то сказал Борзейдж. Режиссер, который когда-то сказал невротической Маргарет Саллэван - которая во многом стала исключительно борзейджевской актрисой: «Я буду направлять вас, когда вы перестанете быть естественной, не раньше». Это именно он клал руки на уши при просмотре актеров, завершая эпоху немого, и отворачивался от сцены, чтобы он мог внимательнее прислушиваться к их голосам после рассвета звука. «Самые мимолетные гармонии атмосферы», что Мурнау искал через его движение камеры в пространстве, Борзейдж искал через своих актеров.
«Седьмое небо» представляет собой наиболее драматический пример в работе Борзейджа о распаде времени вне пространства, созданного любовью. В квартире Чико «под звездами» время останавливается, что позволяет маленьким вибрациям сердца Дианы осознать в себе радостную уверенность, объединяя пространство вокруг нее, а бушующая снаружи шумная жизнь и начало войны существуют для нее в виде широкого, но равнодушного пространства. Интересен, тот факт, что исходный материала сценария привел Борзейджа, случайно, к созданию новой эстетической практики. Он снимал улицы раньше, и, возможно, решил, что единственный способ показать реальную жизнь, как абстракцию, лучше сосредоточив внимание на трансцендентной реальности любви на каждом этапе ее развертывания. У Борзейджа нет более высокой цели, чем любовь - ничто не существует вне любви, все остальное - эфемерно.
Кино на самом деле стало чем-то вроде семейной деятельностью для всего клана Борзейджей за эти годы, как режиссер Фрэнк использовал членов своей семьи в небольших ролях - его младший брат Дэнни Борзейдж фактически имел отдельную экранную успешную карьеру начала и в конце 30-х годов, тесно связанную с Джоном Фордом, начиная с «Гроздьев гнева»; другой брат, Лью, много лет работал в качестве помощника режиссера, как на фильмах Фрэнка, так и других режиссеров.
К середине 30-х годов, Фрэнк Борзейдж считался одним из лучших голливудских мастеров экрана. Нежность и чувствительность, теплое прикосновение в решении трудной истории - пожалуй, наиболее представительный из его фильмов был «Три товарища», созданного для MGM им и продюсером Иосиф Л. Манкевичем, о дружбе между тремя друзьями детства и девушкой (которую играет Маргарет Саллэван), которая умирает молодой.
Он создал важные фильмы в нескольких студиях в период с начала до середины десятилетия: делает «Прощай, оружие!» на Paramount, «Секреты» (римейк собственного фильма 1924) на United Artists (который отмечен прощанием Мэри Пикфорд с экраном), а также «Living on Velvet» на Warner Bros., но во второй половине 30-х годов, начиная с 1935 года Борзейдж осел на MGM, наиболее престижной студии Голливуда.
Борзейдж практически имел товарный знак - его фильмы несли интенсивную идентификацию чувств влюбленных, стоящих перед лицом опасности. Любовь в его фильмах одерживает победу над такими испытаниями как Первая Мировая война в «Седьмом небе» и «Прощай оружие» (A Farewell to Arms, 1932), инвалидность в «Счастливой звезде», депрессию в «Крепости человека» (Man's Castle, 1933), тонко замаскированную версию «Титаника» в фильме-катастрофе «История вершится ночью» (History Is Made at Night, 1937) и развитие нацизма - тема, через которую Борзейдж проецирует себя среди режиссеров Голливуда от ленты «Маленький человек, что теперь?» (Little Man, What Now?, 1933) в фильм «Три товарища» (Three Comrades, 1938) до «Смертельного шторма» (The Mortal Storm, 1940) - тема, в которой Борзейдж не имел фактически себе равных среди Голливудских кинопроизводителей.
Существует большое заблуждение, что Борзейдж был неграмотен, злая шутка пущенная Джоном Фордом (по непонятным причинам), которая прочно обосновалась как факт, что большая часть одного из его неоспоримых шедевров, «Смертельный шторм», была снята его продюсером Виктором Сэвиллом. На самом деле Сэвилл взял на себя лишь несколько дней, когда Борзейдж топил свое горе в пьянке, расставшись с женой Реной.
2 актрисы за свои роли в его фильмах были номинированы на премию Оскар - Джанет Гейнор и Маргарет Саллэван. Гейнор получила награду, а Маргарет нет.
Борзейдж сделал четыре фильма с Маргарет Саллэван, четко указав, что она была типична героиней его фильмов: «Маленький человек, что теперь?» (1934) - рассказ о любви среди лишений и нарастающего ужаса в Германии, «Три товарища» (1938), в котором Саллэван играла заболевшую туберкулезом женщину, «Светлый час» (The Shining Hour, 1938), который выделял ее как самоотверженную женщину, и «Смертельный шторм» (Mortal Storm, 1940), трогательный фильм о предстоящей битве с немецко-фашистскими войсками.
В это время он снимает и три других ленты, подчеркивающие его предпочтения в жанре: «Желание» (Desire,1936) - гладкий роман в традиции Любича (в котором Любич был продюсером), в главной роли с Марлен Дитрих и Гэри Купером; «Манекен» (Mannequin, 1937), в котором исполняли роли Джоан Кроуфорд со Спенсером Трейси, один из их лучших исполнений, и драма, комбинированный роман с эффектом кораблекрушения «История вершится ночью» (History Is Made at Night, 1937) с Джин Артур и Шарлем Буайе, в роли влюбленных, попавших в обстоятельства наподобие «Титаника», правда с благополучным завершением истории.
Он также снял Джоан Кроуфорд в трех ее самых интригующих фильмах этого периода: «Манекен», «Светлый час» (оба 1938), и «Странный груз» (Strange Cargo, 1940) - драма, которая является одной из самых странных и самых увлекательных фильмов, вышедших из стен MGM в этот период.
Нацизм, показанный Борзейджем, наконец, признали опасным врагом любви (как Эндрю Саррис выразился памятно в «Американском кино»: «...возражение Борзейджа Гитлеру было любопытным»). Большее чем бедность, больше чем война (в абстрактной смысле), более чем физическое разделение или даже смерть, феномен нацизма представляет собой реальную опасность для любви, потому что он угрожал затмить и заменить его на искусственный и отрицательный патернализм (от лат. paternus - отцовский - pater - отец, т.е. покровительство, опека старшего по отношению к младшему, к подопечному). Кстати, «Mortal Storm» был одним из фильмов, который, в конце концов, вызвал геббельсовский запрет всех американских фильмов в Германии (и был, в частности для такой студии, как MGM, смелым фронтальным нападением.)
Для Борзейджа любовь означает уверенность (что может объяснить еще один аспект его нынешней заботы: его фильмы никогда не примут участия в кризисе убеждений на основе современного опыта). И, как вся философия Борзейджа, внешний мир оставляется совершенно без интереса за пределами физического акта его собственного творения.
Его работы после 1940 года, однако, приняли религиозный оттенок в таких фильмах как «Странный груз» (Strange Cargo, 1940) и «The Big Fisherman» (1959) и его когда-то очень высокая репутация упала, как и его ранние фильмы стало трудно понять новому поколению зрителей. К началу сороковых годов, он стал «устаревшим» и, к тому времени, когда он работал в Republic во второй половине десятилетия. Многие из его современников были в наиболее славных этапах своей карьеры, он же стал экзотическим отголоском более ранней эпохи. Но он никогда не колебался в своей вере в себя и в рай на земле, через любовь и искусство.
Критики утверждали, что режиссер и певец романтики идет не в ногу со временем, что он эмоционально дистанцировался от пост-современной культуры. В отличие от других Борзейдж кажется старомодным режиссером, воспевающим благочестивые и сентиментальные истории любви. Кент Джонс пишет, в кинообзоре о Борзейдже «...никогда не принимает участие кризис веры в основе современного опыта». В 1920-е и 30-е годы, Борзейдж был один из самых важных режиссеров Голливуда, дважды завоевав премию Оскар за лучшую режиссуру, но с приходом 1940-х его популярность, а с ним и активность начинают сокращаться.
Вокруг творчества Борзейджа долгие годы шли отчаянные споры. Самый постоянный аргумент о Борзейдже состоит в том, что он романтичный трансценденталист, посвятивший свои работы отношению мужчин и женщин, ставящий любовь превыше всего остального, выше политики, культуры и истории, выше ограничений плоти, ограничения во времени и пространстве и даже рационального мышления. Он также сообщил свой уникальный способ организации пространства. Когда персонаж смотрит в фильме Хоукса или Хичкока, он или она, как правило, смотрит на что-то конкретное. Когда персонаж смотрит в фильме Форда, часто взгляд устремлен в прошлое. Когда персонаж смотрит в фильме Борзейджа, он, обычно просматривая объективную реальность, стремится в конечной реальности к небесной гармонии, вокруг которой время имеет тенденцию распространяться и пространство стремится стать упругим до степени прозрачности. Проще говоря, найти любовь, найти свое истинное «я», и, следовательно, создать непобедимый рай на земле.
Стремясь найти корни подобного мировоззрения, критики и искусствоведы выдвигали различные теории. Согласно утверждению Дюмона, Борзейдж был (как и ряд крупных фигур в Голливуде, в то время) масоном, в конечном итоге высоко поднявшимся в ряду древнего и утвержденного шотландского обряда. Как «хранители святой архитектуры в Западном Мире», масоны, поддерживая определенные связи с иудейско-христианской идеологией, были преданы политически прогрессивным понятиям терпимости в пределах широкого понятия универсального братства. И как утверждает Дюмон, многие из главных фильмов Борзейджа должны рассматриваться как масонские тексты.
Но с другой стороны в творчестве Борзейджа видимо сыграло роль то, что Борзейдж воспитывался в семье, чья религия сильно привязана к дореформационной Европе, и, наконец, в детстве и юности он окружен религиозной культурой, которая не только диаметрально противоположна римскому католицизму, но является американской, основанной на опыте в своем ядре. Что, в конечном счете, и принимает Борзейдж, поскольку его «религия», однако, является не совсем религией и не совсем философией, но стоит рядом с деистическими заповедями с сильными корнями в постпросвещеную Европе. В то же самое время, многие из деятелей, связанных с учреждением американской демократии, были Вольными каменщиками, и американская долларовая банкнота содержит важный масонский символ пирамиды. Америку, тогда, охватывают определенные масонские элементы в своем начале, в то время как в кино Борзейджа собственно может быть замечено как вкрапление некоторых из этих масонских принципов и философии, но никак не масонские тексты, как утверждает Дюмон.
В период войны постепенно становится ясно, что карьера Борзейджа подходит к концу. Его лучшие картины этого периода были «Сестра его дворецкого» (1943) с Диной Дурбин и «Восход луны» (Moonrise, 1948).
Он переехал в Republic Pictures в 1946, когда глава студии Герберт Дж. Йейтс пытался сделать большое «искусство», ориентированные фильмы более высокого качества, чем обычно выходящие у них вестерны, сериалы, B-комедии и мюзиклы. В результате «Я всегда любил тебя (I've Always Loved You, 1946) - сладкая и сентиментальная мелодрама о паре музыкантов (Кетрин МакЛеод, Филипп Дорн) раздираемых профессиональным соперничеством и человеческим упрямством; фильм снят в цвете и пианист Артур Рубинштейн записан на саундтреке к фильму. Это был самый дорогой фильм когда-либо выпущенный на Republic до этого времени.
«Восход луны» (Moonrise, 1949) был единственной работой Борзеджа в стиле темных психологических завихрений жанра нуар, и одной из лучших его работ, красиво поставленный и наполненный визуально потрясающими сценами, хотя слабые стороны сценария препятствуют расценить его как классический.
Из его поздних работ только фильм «Восход луны» (Moonrise, 1948) пользуется успехом у критиков. В 1948 году он снимает последнюю работу «Восход луны» и лишь спустя 9 лет перерыва он вернется на экраны, чтобы снять 2 последних своих фильма «China Doll» (1958) и библейский эпос «Великий рыбак» (The Big Fisherman, 1959).
Это был его последний фильм в течение десяти лет - его отсутствие на экране в течение этого периода побудило некоторых критиков и ученых предположить, что Борзейдж попал в черный список, но это явно не соответствует действительности и является очередным заблуждением.
Такие фильмы, в которых он специализировался, просто больше не снимают - карьера его современников, даже таких как Кинга Видора, и Джона Форда и та замедлилась в этот период (хотя у Форда всегда был Джон Уэйн, который с его огромной популярностью и кассой, позволял помочь получить и снимать кино).
Борзейдж сделал три работы из серии антологии экрана в качестве режиссера Playhouse, для ТВ, но больше нигде не появлялся до 1958 года, когда он снял «China Doll». Драма времен Второй Мировой война, в главной роли Виктор Мэтьюр, Ли Ли Нуа, и Уорд Бонд, в которой рассказана история много пьющего, разочарованного в армии военного летчика, который случайно покупает жену, и постепенно влюбляется в нее, он находит в себе новые причины любить и наслаждаться жизнью. Они женятся, и рождается ребенок, но их обоих убивают в Японии, однако их дочь выживет, живое воплощение двоих и их разделенной любви.
«China Doll» была встречена равнодушно критиками, но показанная на телевидении в начале 1965, стала рассматриваться в качестве превосходного примера к основной части работ Борзейджа.
Он закрыл свою карьеру в следующем году с одной из своих немногочисленных осечек, сняв искреннюю, но свинцовую попытку сделать религиозный эпос. Адаптация бестселлера Ллойда С. Дугласа «The Big Fisherman» была снята на Super Panavision и шла более 3-х часов, прежде чем его обрезали сначала до 164 минут, а затем до 149 минут. Он потерпел финансовый крах, хотя религиозная тема и наличие свободного времени дало фильму вторую жизнь на телевидении в конце 70-х, правда в сильно обрезанном и редактированном виде.
Его последней работой стал фильм экранизация Эдгара Г. Улмера «Атлантида» или «Путешествие под пустыней» в американском прокате (L'Atlantide/ Journey Beneath The Desert), 1962 года, в титрах которого он был указан.
К тому времени, как его работы стали рассматриваться как реликвии раннего кинематографа, он умер. Он не успел насладиться открытием вновь и канонизацией как другие режиссеры, такие как Джон Форд, Хауард Хоукс или Рауль Уолш.
Фрэнк Борзейдж был женат три раза. Первая жена Рена Роджерс, с которой они развелись в 1945 году. Вторая - Эдна Мария Стилуэлл, 1945 (разведенные в 1949), и Хуанита Борзейдж.
7 июня 1916 года он женился на водевильной актрисе Лорен «Рена» Роджерс в Лос-Анджелесе. Однако жизнь у них не сложилась. Хотя он и любил ее и относился к ней хорошо, он и его жена были не совместимы: Рена предпочитала роскошь и путешествия, в то время как Фрэнк еще не имел столь значимого социального статуса, к чему стремилась жена, кроме как в спортивной деятельности (он был лицензированным пилотом). Кроме того, Рена тайно сделала аборт около 1921 года, а Фрэнк очень любил детей. Несмотря на общую любовь, Рена разочаровалась в своем муже окончательно, который к тому же, по словам его семьи, имел дела на стороне с Лупе Велес, Мэри Пикфорд, Мэрион Дэвис, Джоан Кроуфорд и Хеди Ламарр. К 1940 году нагрузка на их брак стала слишком большой. На двойной праздник день рождения Рены и юбилей брака 7 июня, Борзейдж, у которого уже были проблемы с алкоголем, внезапно покидает свой дом и выезжает. Развод был предоставлен 22 января 1941 года; Рена получает $ 250,000 за ущерб плюс проценты. Несмотря на это они продолжают поддерживать контакты.
Он женился во второй раз на Эдне Скелтон в ноябре 1945 года.
Борзейдж умер от рака в 1962 году в возрасте 68 лет и был похоронен кладбище Мемориального парка «Forest Lawn» в Глендейле, штат Калифорния.
За вклад в кинематограф он удостоен звезды на Голливудской Аллее Славы.
Он был первым режиссером, награжденным премией Оскар за режиссуру.
Из всех руководителей ряда крупных голливудских студий, чья карьера была верхом немой и звуковой эпохи - в том числе Джон Форд, Хауард Хоукс, и Кинг Видор - никто не является более проблематичным, чем Фрэнк Борзейдж. Он выиграл Оскар, как лучший режиссер как в немой, так и звуковой периоды, и его карьера охватывает чрезвычайно популярные фильмы 1930-х годов и увлекательные, если не финансово успешные или критически принятые фильмы 1940-х и в конце 1950-х годов. Тем не менее, к концу его карьеры, работы Борзейджа были низведены до исторического статуса, и многие считают его от безнадежного до сентиментального.
Он был среди «мелодраматистов» Голливуда, не имевшим никакой заинтересованности в реалиях повседневной жизни. Архи-символист с глубокой верой общения душ ему явно не хватает тех характеристик, столь необходимых для поклонения современной аудитории (отсутствие цинизма, ироничных разговоров или даже реплик, он никогда не снял ни одного фильма в стиле нуар или хотя бы похожее на него, кроме предпоследней работы).
Возможно, он и был наивным, подкрепленный масонским учением и, вполне возможно ранним воздействием на него оказал мормонский уклад жизни, когда он рос в Солт-Лейк-Сити, но он верил в романтику. Он что-то редкое в Голливуде: философские разработки жизни, что в определенный момент в его карьере, стали превалировать над постановкой удовлетворяющих зрителя развлечений. Он был великим романтиком, воспевающим любовь и вознесшим ее на пьедестал.
|
