Уильям Уэллмэн
29 февраля 1896 - 9 декабря 1975
Американский кинорежиссер, который получил самую первую премию Киноакадемии.
Ребенок високосного года, родившийся в 1896 29-ого февраля в Бруклине, Массачусетс в семье биржевого маклера. Отец Артур Гувернеур Уэллмэн принадлежал к Бостонской элите, поскольку происходил из семьи первых поселенцев Новой Англии, которые явились историческим ядром создания Восточного побережья Америки. Он был уэльсско-шотландско-ирландского происхождения. Уэллмэн был дальним правнуком Фрэнсиса Льюиса, одного из исторических персонажей, которые подписали Декларацию
Независимости. Его мать, в девичестве Сесилия МакКарти, родилась в Ирландии.
Несмотря на принадлежность к крупной буржуазии и воспитания в соответствии с этим, Уильям не был прилизанным пай-мальчиком. Молодой Уэллмэн был хулиганом. Вот как он сам описывал свое детство в последнем своем интервью: «Родился я в Бруклине, штат Массачусетс. Мой отец был брокер, хотя и не особенно удачным. И моя мать была замечательная, прекрасная женщина. Она была из Ирландии. Нас было двое у нее: мой брата и я. Когда она умерла, через два месяца после того, как ей исполнилось девяносто восемь лет, она и тогда была остра как гвоздь! Когда я был маленьким, я был сумасшедший ублюдок. Я был хорошим атлетом; защитником в футбольной команде, игроком защиты в команде бейсбола, и самым быстрым и самым грязным игроком из всех - в команде хоккея с шайбой - в те дни, было семь человек в командах хоккея с шайбой».
Он делает заметные спортивные успехи, в частности в хоккее, но он также лихо катается ночами с подростками на краденных машинах. Ради справедливости надо сказать, что к утру, он их ставил на место.. И это в то время, когда его мать Сесилия Уэллмэн служила должностным лицом, осуществляющим надзор за условно осужденными, как она их называла «своенравными мальчиками» (юных преступников) в организации «Содружество Массачусетса». Ее работа была такой успешной в этой области, что ее даже попросили выступить на Конгрессе на предмет преступности. Одно из ее обвинений было выдвинуто ее собственному сыну, поскольку молодой Билл Уэллмэн был выгнан из школы в возрасте 17 лет из-за того, что он угодил в голову своего учителя (или директора) средней школы бомбой-вонючной (были такие детские шалости бросать друг в друга самодельными бомбочками, напичканными всяческими малоприятно пахнущими жидкостями). Как Уэллмэн скажет в своих воспоминаниях: «Я сбросил бомбу-вонючку на главную лысую голову. И прямое попадание. Когда мой отец стал зарабатывать меньше денег, моя мать стала испытательным сотрудником. Она всегда называла преступников «своенравными мальчиками»; она абсолютно отказывалась позволить кому-либо называть их как - нибудь еще. Так что, когда меня вышибли из средней школы, я должен был сообщить должностному лицу города, осуществляющему надзор за условно осужденными Ньютона в течение шести месяцев - а этим лицом была моя мать. Моя мама была таким успешным испытательным офицером, что ей было поручено выступить на Конгрессе о несовершеннолетних. Она сказала им, что из всех тысяч мальчишек, с кем она работала, единственным, с которым она не могла управиться, был ее собственным сыном!»
Он пытался зарабатывать на жизнь как продавец леденцов и хлопка, но потерпел неудачу. Он устраивается на фабрику пиломатериалов, но и тут был уволен после того как потерял контроль над грузовиком, врезавшимся в склад. После ряда подобных мытарств, в конечном счете, он играет в профессиональный хоккей с шайбой в Массачусетсе и в это время театре в Бостоне, играет актер по имени Даглас Фэрбэнкс. Он то и замечает юркого молодого игрока в хоккее, куда приходит понаблюдать за тренировками. Впечатленный его симпатичной внешностью и способностью его передвигаться по льду, перспективная суперзвезда немых фильмов Фэрбэнкс, предложил Уэллмэну «идти в артисты», потому что он имеет все данные, чтобы стать актером кино.
Но юная мечта Уэллмэна была стать летчиком. А так как у его отца «не было достаточного количества денег для меня, чтобы я смог стать летчиком официальным способом... Я пошел на войну...» - расскажет сам Уильям.- «Я попробовал различные вещи. Я старался быть конфетным продавцом, но я не продал и фунта конфет. Я старался быть продавцом, хлопковых лент, но я не продал и на доллар. Тогда мой брат, который был в шерстяном бизнесе, устроил меня в «Coffin и Gilmour», филадельфийскую шерстяную фирму продавцом. Я никогда не продавал ни грамма из того, или ад возьми, в чем там продается шерсть, фунт или что бы там ни было. Таким образом, я пошел работать на древесный склад, и я был адским успешен (с сарказмом - прим.). Я начал в Уэлтхеме, Массачусетс, в середине зимы с большими-большими грузовыми вагонами, полными досок из Южной Каролины. Я начал как грузчик, а затем запиловщик, и я сделал эти вещи настолько хорошо, что они сделали меня водителем грузовика. Однажды я потерял контроль над грузовиком, и он протаранил стену склада. Они отпустили меня, и поэтому я решил убраться оттуда подобру-поздорову. Я всегда хотел научиться летать, так что один из моих дядей, Фрэнсис Уэллмэн, устроил меня в летный корпус».
Когда ему исполнилось 19 лет, по рекомендации своего дяди, Уэллмэн присоединяется к французскому летному отряду Иностранного Легиона, где он и обучится вождению крылатых машин. Вначале молодого человека зачислили в «Norton-Harjes Ambulance Corps» в качестве водителя автомобиля скорой помощи. Уже в Париже он присоединится к Французскому Иностранному Легиону и уже 3 декабря 1917 года становится летчиком- истребителем, первым американцем, присоединившимся к 87 эскадрилье Лафайетт Летный Корпус (Lafayette Flying Corps). Часто указывают Лафайетт Эскадрилья (Lafayette Escadrille), но это неправильно. За свой бесшабашный стиль поведения в воздухе и бесстрашие он завоевывает прозвище «Дикий Билл». И получает награду военный крест Санта-Крусс с двумя пальмовыми ветвями.
«Мне было девятнадцать лет, - вспоминает Уэллмэн, - «а я был сумасшедшим ублюдком. Мысли о смерти никогда не приходили мне в голову, пока я не попал в ситуацию. Когда я вышел из нее, я подумал про себя: «Какого черта ты здесь делаешь?» Тогда мне стало жаль, что я никогда не думал об этом. Мою неудачу вызвала самая бесполезная вещь во всей войне: зенитные орудия. Я и еще один англичанин - единственные, кто, как я знаю об этом, были подбиты этими штуками. Мне было не больно, но он оторвал хвост моей машины, и у меня не было контроля над вещью вообще. Самая большая акробатика, которую Вы когда-либо видели в своей жизни».
Он и другой ведущий пилот Том Хичкок знаменитый игрок в поло, служат в группе «Черный кот». Боевой опыт Уэллмэна достигал высшей точки: в своем послужном списке он имел три сбитых самолета противника, наряду с пятью вероятными, но, в конечном счете, и он был подстрелен. Самолет Уэллмэна был сбит зениткой и сам летчик получил ранение при посадке своего самолета, который потерял хвостовую секцию.
Из 222 пилотов Эскадрильи, 87 были убиты, а Уэллмэн был обречен покинуть армию. Уэллмэн пережил крушение, которое оставило на нем свой отпечаток в виде явной хромоты на всю оставшуюся часть жизни. Он использовал хромоту как преимущество, зачастую преувеличивая ее, когда он «видел довольно симпатичную мордашку».
Вернувшись в Америку весной 1918, Уэллмэн был принят на работу в американскую Армию Воздушного Корпуса «потому, что я был сломан, и они пытались привести меня в порядок». Он служил в Сан-Диего, штат Калифорния, в размещенном отряде Rockwell, где преподавал тактику боя новым пилотам.
В выходные Уэллмэн будет летать в Голливуд, приземляясь на земле Дагласа Фэрбэнкса в районе поля по игре в поло, используя его в качестве взлетно-посадочной полосы, и проводить там выходные. Даглас обещал помочь «возвращению героя в кино», когда война окончится, и он сдержал свое слово. Фэрбэнкс предлагал Уэллмэна как актера и поставил его в роли подростка (в молодости Уильям выглядел очень юным) в «The Knickerbocker Buckaroo» (1919) и как молодого офицера в «Эванджелине» (1919), но игра была чем-то, что Уэллмэн возненавидел, ненависть, которую он позже перенес на актеров в своей работе. Он был уволен режиссером Раулем Уолшем из «Эванджелины» (1919) потому что дал пощечину ведущей актрисе, которая была женой Уолша, о чем Уильям не знал. Вот как он об этом рассказал: «В течение последних шести месяцев войны я присоединился к американскому Воздушному Корпусу, потому что я сорвался, и они пытались привести меня в порядок. Они сделали меня чиновником и послали в отряд Rockwell в Сан-Диего. Я обучал других - учил бороться. Я имел обыкновение взлетать и приземляться на поле для поло Дага Фэрбэнкса и проводить выходные с ним; он встретил меня, когда я поддерживал хоккей в Бостоне, а он играл в Колониальном Театре в спектакле, названном «Hawthorne USA», Он имел обыкновение подходить и наблюдать за нашей игрой на Бостонской Арене по воскресеньям. По тем или иным причинам, он любил меня и попросил, чтобы я пришел за кулисы в Колониальный (театр - прим.); это было началом замечательных отношений. - И далее - «Иисус, парни от Летного Корпуса Лафейетта, которые были все еще живы, посылали мне самые оскорбительные письма! (за его актерство)».
Дело в том, что Уэллмэн на пленке выглядел уж больно немужественным, как он считал и ему это безумно не нравилось. Чувствующий отвращение к актерству, Уэллмэн сказал Фэрбэнксу, что он хотел бы быть режиссером, и Фэрбэнкс помог ему, в конце концов, и в этом. Это было просто финансовое решение, как он позже вспоминал, что как режиссер получил больше денег, чем получали актеры в то время. Прозвище «Дикий Билл» сохранилось за ним и в Голливуде из-за его индивидуальности и образа жизни.
Студия «Goldwyn Pictures» наняла его посыльным в 1920, и он скоро начал подниматься по карьерной лестнице, сначала в качестве ассистента монтажера, затем вторым режиссером подразделения, затем как помощник режиссера, второй человек после режиссера, прежде чем сделать свой некредитованный (т.е. без указания в титрах) режиссерский дебют, снятый позже в этом же году в «Фоксе» в фильме «The Twins of Suffering Creek» (1920).
Уэллмэн позже вспоминал насколько ужасен был фильм, наряду с таким другими вестернами В класса как «Cupid's Fireman» (1923), в котором главную роль играл Бак Джонс, вестерн, который он начал снимать в 1923 после ученического периода.
Студия Фокс дала ему его первую работу, поставив режиссером в 1923 с Баком «Second Hand Love» (1923), и другой фильм с Дастином Фэрнамом «Человек, который победил» (1923). Дастин Фэрнам - звезда немого кинематографа вестернов В класса, в честь которого мать Дастина Хофмана назвала своего сына, который завоюет два Оскара в будущем. Он снимет еще несколько картин с Баком Джонсом во время своего пребывания на «Фоксе».
Студия отпустила его в 1924 году, когда он после завершения фильма «The Circus Cowboy» (1924) опять же с Баком Джонсоном, попросил увеличить оплату.
Перейдя на студию Columbia, он ставит фильм «Когда мужья флиртуют» (When Husbands Flirt, 1925), затем на МGМ ставит комедию «The Boob» (1926), после чего осел в известной компании Famous Players-Lasky (позже переросшую в Paramount Pictures), где он режиссирует «Вы никогда не знаете женщин» (You Never Know Women, 1926) и «The Cat's Pajamas» (1926).
Он работал как контрактный режиссер в уже переименованной «Paramount-Famous Players-Lasky Corp.», где произошло его резкое изменение и повышение статуса, связанное с его летным опытом. «Парамаунт» поручил именно ему снять исторический эпос о недавних событиях Первой Мировой в фильме «Крылья» (1927), фильм который в настоящее время считается одной из лучших картин того времени, к тому же завоевавший сразу две премии Академии на первом, состоявшемся именно в тот год награждении.
«Бог мой, я сделал «Крылья» в 1927 году, этот молчащий фильм, весь метод съемок сцен разный, темп отличается, даже размер кадра отличается. Я смотрю на некоторых из этих сцен, сегодня и думаю: «Иисус, я не делал этого». Но Клара Боу является великолепной, она сделала работу отлично. И Куп хорош. И сотрудничество это превосходное. А еще последовательность выстраивания сцен великолепна. Ах да! Все сделано с ручной коленчатой камерой. А те, воздушные бои - Арлену и Роджерсу пришлось пойти и сделать это. В одной сцене есть даже эффект увеличения масштаба изображения: авария Роджерса и пули пробивающие оболочку; тогда вражеский самолет ныряет в стрельбе под машину. Поскольку пули «разбрызгивают» плоскость, это было снято с увеличением масштаба изображения камеры; как можно получить такой эффект? Вы действительно хотите знать ответ. Я не знаю, я не могу вспомнить. Честно и действительно, я говорю вам, что я не могу вспомнить. Мне кажется, я сделал это с ручной, аккумуляторной камерой «Eyemo». (Разработана и впервые изготовлена в 1925 году. Камера была на протяжении многих лет самым компактным 35 мм кинооборудованием. Ее небольшие размеры и прочность сделали камеру любимым выбором операторов для съемок кинохроники). Я так думаю. У нас не было тогда масштабирования, я это знаю. Как горели самолеты? Ну, мы не ставили их в огонь. Почти. У нас были зажигательные факелы, которые парни выпускали из кабины по сигналу. Мы надеялись, что они не подожгут самолеты, и они не делали этого. У нас была большая связка парней на том фильме - все те сумасшедшие летчики, сумасшедшие, как я. Мы прожили прекрасно. Они сделали все, что я просил». Конечно, он и сам не удержался от полетов: «Я сделал один трюк в одном из немецких самолетов, который приземлившись, перевернулся несколько раз. Как вы можете не получить травм? А просто. Вы связаны, Вы наклоняете свою голову, и позволяете проклятой вещи переворачиваться. И у вас очень мало топлива в ней, чтобы избежать возникновения огня».
«Paramount» платил Уэллмэну $250 в неделю за съемки фильма. На съемках было занято 3 500 солдат, 65 летчиков и 165 самолетов. Массовое производство сильно увеличило бюджет и удлинило график съемок из-за перфекционизма Уэллмэна (поскольку он был чрезвычайно скрупулёзен в повышенном внимании к мелочам), и он был близко к тому, чтобы съемки были остановлены не раз. Над фильмом он работал весь год, но когда его выпустили на экраны, он оказался самым финансово успешным проектом из когда-либо выпущенных в немом кинематографе. Кстати, Уэллмэн причастен к карьерному росту Гэри Купера, которого он лично поставил в фильм на небольшую роль пилота, как и в следующий фильм «Legion of the Condemned, The» (1928), но уже на главную роль и тоже о летчиках. Он также рассказал о том, как познакомился с Гэри Купером: «Я искал на роли среди столь многих людей, поэтому многие ребята приходили, и вдруг я увидел его. Он был прекрасным, особенно его улыбка. Я взял его в штат и в Техасе мы были в течение нескольких недель... Чертовски приятный парень».
Именно эти фильмы начали новый жанр в кино об авиации во времена войны, которые включили в себя и такую известную киноработу как картину Говарда Хьюза «Ангелы ада» и картину Ховарда Хоукса «Потерянный эскадрон» (1930).
После «Крыльев», поскольку он были хитом, его просили сделать еще один фильм о летчиках «Legion of the Condemned» (1928). А потом и Говард Хьюз хотел, чтоб он работал над фильмом «Ангелы ада», но он отказался, потому что как он выразился: «Я уже болен от них».
Несмотря на свои успехи и получение премии (тогда еще премия не имела названия Оскара) «Парамаунт» не продлевает с Уэллмэном контракт.
Уэллмэн уже слыл режиссером, испытывающим презрение к актерам, когда он снимал «Крылья». Многие актеры платили ему тем же, испытывая неприязнь к его методу запугивания, чтобы добиться от актеров нужных ему результатов игры. Уэллмэн не любил актеров мужчин в связи с их самовлюбленностью, но отдавал предпочтение работы с ними, поскольку еще более ненавидел женщин актрис, презирая их подготовку к каждой сценой с подправлением макияжа и прически. Часто он им просто не позволял наносить макияж вообще. Уэллмэн снимал фильмы быстро (кроме «Крыльев» конечно).
Следующий фильм, прогремевший по всей стране, был «Враг общества» (Public Enemy, The, 1931).
«Я получил историю от двух ребят из Чикаго. Они были на студии, когда остановили и спросили меня, прочитал ли я их историю. Они были хорошими парнями, так что я попросил их пообедать вместе со мной. В то время их рассказ назывался «Пиво и кровь». Я сошел с ума от этого сюжета и пошел с этим к Зануку. Он сказал: «Билл, я не могу снимать это, я только что сделал «Маленький Цезарь» (Little Caesar) и «Doorway to Hell». Я ему пообещал: «я сделаю историю настолько, будь я проклят, жестко, что Вы забудете их оба». И тогда он сказал «OK» .
На главную роль вначале назначили Эдди Вуда. «Мы снимали его в течение 3 дней, - рассказывал Уэллмэн - в четверг, пятницу и субботу, а в воскресенье я, просматривая отснятый материал, увидел провалы и сказал Зануку, который был в Нью-Йорке в то время. «Мы сделали ужасную ошибку. У нас есть неправильный человек, играющий неправильную роль. Парень, который нам нужен - Кэгни». И он сказал хорошо, делай замену. Конечно, Вуд обижался, но я не дал ему, мать твою. Я ему сказал, что он недостаточно хорош для этой роли. Я дал ему вторую роль, и он вынужден был согласиться. А что еще он мог сделать? Он знал, что я всегда мог получить кого-то другого, если мне что не нравится».
Насчет знаменитой сцены с грейпфрутом он рассказал, что был много раз женат. И все они были красавицами. «... 90 % всех внутренних проблем, которые я имел с этими женами, были моей ошибкой. Но когда мы ругались, красивое лицо будет просто заморожено, и молчат как немые. Меня всегда это бесило. Я любил на завтрак половинки грепфрукта. И когда мне его, молча и холодно, подавали я всегда думал, принимая плод, что было бы хорошо размазать его по этому хорошенькому личику, чтобы сбить весь лед с красивого, милого, но холодного лица. Я никогда не делал это реально, зато сделал эту сцену во «Враге общества». Это была моя сцена. Я знаю, Занук говорит, что сцена его находка, но он проклятый лжец. Я могу показать сценарий и там Кэгни должен был просто бросить грейпфрут в женщину. Я один из немногих режиссеров, кто любит Занука как продюсера. Обратите внимание, картины, которые все еще живут, которые до сих пор успешны, были созданы в крепком соединении писателя режиссера и продюсера. Автор и режиссер дали продюсеру свой талант, продюсер дал им деньги и вытащил, дьявол, их на дорогу. Теперь, Христа ради, смотрите - есть Продюсер, постановщик, ассистент продюссера, ассистент ассистента продюсера, все они выстраивались в линию против одного бедного проклятого режиссера. И все женщины, которых они имеют, женаты ли они на них или живущие с ними... Иисус, разговоры, который продолжаются на подушке, разрушили гораздо больше больших картин, чем что-нибудь, что Вы можете себе вообразить, включая агентов и профсоюзы».
Помимо того, что он был режиссером, он написал сценарии к своему последнему фильму «Эскадрилья Лафайетт», он также написал еще 2 сценария для других фильмов: «Звезда родилась» и фильм, который снимал другой режиссер «Последний гангстер» (1936). За фильм «Звезда родилась» (A Star Is Born, 1937) он получил свой единственный Оскар за Лучшую оригинальную историю и номинацию как Лучший режиссер. Фильм получил приз Венецианского кинофестиваля. «Звезда родилась» еще 2 раза переснимали в 1954 году и 1976.
Следующий фильм он снимает в стиле резкой сатиры - «Ничего святого» (Nothing Sacred, 1937). В обоих снимется Фредерик Марч и продюсером был Дэвид О. Селзник. Этот фильм он сам любил: «Люди меня спрашивали: ‘Почему вам не нравятся ваши собственные картины?" Я не знаю почему. Я знаю, что каждый раз, когда я смотрю на одну из них, я понимаю, я мог бы это сделать лучше, я вижу ошибки. Хотя есть одна картина, которая мне очень нравится. Она пока еще не надоела. Вы будете смеяться, когда я скажу вам. Я был дик с женщинами (в хорошем смысле слова), и она (Кэрол Ломбард) любила Дотти (жена Уэллмэна, Дороти) и детей. Единственная из тех, кого я когда-либо знал, кто мог сказать непристойности и заставить это звучать поэтично. Кэрол Ломбард. Я могу посмотреть «Ничего святого» всегда!»
Он не любил быть продюсером и режиссером одновременно. Как он сам признавался, он работал один в двух ипостасях в двух фильмах «Красавчик Жест» (Beau Geste, 1939) и «The Light That Failed» (1939): «И затем я пришел к такому выводу (и это только мое мнение), что у меня не было достаточно много мозгов, чтобы обращаться с двумя рабочими местами. И одна вещь, которую я действительно ненавидел, была то, что я начал говорить о деньгах. Я не хочу быть в том классе: люди - деньги. Это - одна из вещей неправильная в киноиндустрии, места для парковки людей, которым принадлежит проклятый бизнес теперь. Мне не нравился Луи Б. Майер, но я восхищался им; и, Бог знает, я ненавижу Джека Уорнера».
Сатирой был и фильм «Рокси Харт» (Roxie Hart, 1942), который по сообщениям был одним из любимых фильмов Стэнли Кубрика.
Во время Второй Мировой войны Уэллмэн продолжал выпускать выдающиеся фильмы, в том числе «Случай в Окс Бао» (The Ox-Bow Incident, 1943), «История рядового Джо» (Story of G.I. Joe, 1945), а также «Поле битвы» (Battleground, 1949) после войны, за который он получил как режиссер вторую номинацию на Оскар.
Главные проблемы Уэллмэна были с людьми такими же, как он сам, мужчинами, ощетинивающимися с кинетической энергией и сильным энтузиазмом. Мужчины чувствовали его склонность и силу, чтобы растоптать оппозицию или вмешательство.
Что держит его героев, и действительно непосредственно, от того, чтобы быть просто легендарными хулиганами - прочный смысл уязвимости под коркой; мужчины Уэллмэна чрезвычайно укротимы женщинами подобно им мужественными и смелыми.
«Я никогда не работал долго с актерами. С Джоэлом МакКри все было в порядке. И Боба (Робертом) Тейлора я очень любил. Но актеры разные».
Про Грегори Пека он отзывался с сарказмом: «Мы сделали хорошую картину («Желтое небо», Yellow Sky, 1951) с ним, несмотря на него». Ему не нравился актер и его интеллигентность, потому, что он не знал как надо ударить героя Ричарда Уидмарка или бороться с героиней Энн Бакстер. Как смеясь, рассказал Уэллмэн: «Она была замечательной девочкой; вышибла, дьявол, из него весь дух в той сцене. Ей не нравился он любой, и это был ее шанс сведения счетов с ним».
Про Джона Уэйна и работу с ним Уэллмэн оценил: «Хорошо, он проклятый, довольно старый, чтобы быть звездой, но сукин сын будет продолжать идти, пока он не упадет замертво с лошади. Упорный как черт. И не ладит с режиссерами, кроме двух, Он ладит с Фордом и со мной. Одно время у нас были неприятности, и я озвучил ему это. Я сказал ему: "Послушай, мать твою, я лучший режиссер, чем ты, а ты, черт, лучший актер, чем я. И ты вернешься сюда и сделаешь мою работу, и это будет столь же глупо, как мое превращение в актера и замена твоей индивидуальности в той паршивой, волшебной прогулке, которую ты должен сделать. Веди себя соответственно, и мы сделаем картину". И он сделал, и черт, получилась хорошая картина». Но как о режиссере Уэйне, Уэллмэн был невысокого мнения.
В 1950-х годах он лучшие фильмы снимает с Джоном Уэйном, в том числе и существенный фильм об авиации «Высокий и красивый» (The High and the Mighty, 1954), за который он получил третью и последнюю номинацию как Лучший режиссер.
Он отказывается смотреть свои фильмы по телевидению, поскольку, например, фильм «По ту сторону Миссури» (Across the Wide Missouri, 1950) обрезали так, что он был возмущен: «Я не знаю, какого черта они сделали с ним. Это был очень хороший, длинный фильм - так, как я сделал это. Возможно, случилось это потому, что они стали сокращать фильмы, чтобы выиграть конкуренцию с телевидением (которое стало бурно развиваться -прим.). Я никогда его не видел и не хочу смотреть. Черт возьми, он был долгим и картина хорошая, слишком. И что сделали эти ублюдки: они выключают все действие и вставляют повествование, чтобы заполнить отверстия».
Его последним фильмом стал «Эскадрилья «Лафайетт» (Lafayette Escadrille, 1958), его возвращение в Первую Мировую и которым он отдал дань людям и машинам, на которых он летал. Он вышел в отставку после создания своего фильма, как сообщалось, в ярости на студию Warner Bros., поскольку они вмешались в монтаж фильма, переделав, таким образом, то, что ему было так дорого. «Я ненавижу Уорнера, который изнасиловал мою картину «Lafayette Escadrille», которая называлась изначально как «C'est Ia guerre». Это была драма, трагедия. История о жизни одного моего очень дорогого друга, которая с ним случилась. Это анонсировалось как трагедия; это был единственный предварительный просмотр, который я когда-либо видел, где люди встали, когда закончилась картина и ничего не говорили. Тогда вдруг кто-то хлопнул, потом еще и еще и они внезапно начали приветствовать. И эти грязные (дальше шло опять ругательство-прим.)...решили, что убийство Таб Хантер невозможно. Они изменили его на счастливый конец и назвали по-другому. Все ребята, которые остались живы из того Корпуса решили, что я был чокнутым. Я никогда не ненавидел так человека, как ненавидел его. Весь рассказ в фильме был правдой. Я поместил все свое сердце и душу в фильм: я почти сходил с ума по тому, что случилось. Таким образом, я заключал сделку. Я отснял счастливое окончание и пришел домой к Дотти и сказал: «Дотти, я устал, я работал слишком трудно, и я заключал сделку с человеком, которого я ненавижу, зная, что он неправ. Я никогда не стану больше делать другую картину, пока я живу». Она согласилась со мной. И я никогда больше не снимал. Это грустно, что то, что я хотел, чтобы было моей лучшей картиной, стало такой гнилой, неутешительной вещью. Это было не первый раз, что случилось со мной, но это было самое худшее. До того как картины попадут в Нью-Йорк, Вы можете управлять тем, что случается здесь в Калифорнии. Но даже мужчины как Капра проигрывают, в конечном счете».
Кроме Дэвида О. Селзника, посылающего всех чертей на голову бунтаря Уэллмэна, он не был любим многими. Дочь Луи Б. Майера Ирен Майер Селзник, первая жена Дэвида О. Селзника, говорила, что Уэллмэн был «террористом, "стреляйте-по-городу-парни", cтараясь быть великим, большим громогласным "я-не-знаю-что"».
Несмотря на то, что Гильдия режиссеров Америки в 1973 удостоили его наградой за достижения жизни, он был проигнорирован кинематографистами, начиная с его смерти в 1975 от лейкемии, несмотря на многие шедевры его творчества, которые и сегодня могут посрамить современных «мастеров» от кино.
Хотя Уэллмэн начал свою кинокарьеру как актер, он продолжал работать в более чем 80 фильмах, как режиссер, продюсер и консультант, но чаще всего как режиссер, известный своими работами в жанрах преступности, приключений и фильмов жанра действия, часто делая упор на тему авиации, его специфической страсти по жизни. Он также сделал ряд признанных сатирических комедий.
Уильям Уэллмэн был соткан из материала, из которого сделаны легенды. Рьяно выступающий против предрассудков, с репутацией бунтаря и в действительности часто бесчинствующий, каждая эскапада которого приравнивалась к кинематографическим авантюрам Уэйна, МакЛаглена «and Co.», Уэллмэн был человеком, о котором говорят с хитрыми улыбками иногда с клеветническими намеками, любя воспоминания о его любви к непечатным анекдотам и рассказов их друзьям и сотрудникам.
Но, что преднамеренно затеняет любимая Голливудская легенда о «Диком Билле», - то, что под тщательно культивируемой грубостью скрывается серьезный и чувствительный кинопроизводитель, который увлекался не политическими шарадами или одами конформизму, а склонный к уравновешенным социологическим эссе и как выразился Эндрю Мелэглен, который учился у него режиссерскому мастерству: «приключение здравого смысла». В его историях и характере взаимоотношений в кинематографическом методе - здравый смысл, который был его девизом. Герои Уэллмэна иногда делают сумасшедшие и вроде безответственные поступки, но они имеют на это веские причины.
Балуясь сентиментальным цинизмом эксцентричной комедии, герои Уэллмэна действуют из реальных и даже отчаянных потребностей: «Ничего святого» героиня Кэрол Ломбард, верящая, что она умирает, «Рокси Харт» Джинджер Роджерс, взятая под суд по обвинению в убийстве, и т.д.
В редких случаях, когда Уэллмэн позволяет себе быть соблазненным уйти от твердого реализма внутренними и внешними эмоциями своих героев, происходит катастрофа - как чрезвычайно глупо, и почти несмотрибельно в фильме «Вы услышите следующий голос», в котором голос Бога, без очевидных оснований, говорит через радио с людьми, рассказывая им об ошибках.
Одна из лучших характеристик Уильяма Уэллмэна в том, что он никогда не выпячивал себя как серьезного режиссера. В отличие от упоминания известных имен Богдановичем с его бесконечной культивацией того что он сказал Орсону и Марлен и что они сказали ему, или буколическим обсуждением творчества Форда, Уэллмэн четко знал и свои сильные и свои слабые фильмы.
Не имевший ни ложного эго, ни фиктивной скромности Уэллмэн был переполнен горячим презрением людям, поклонявшимся звонкой монете, которые стоят во главе этой отрасли и полны страстной, неуправляемой любви к себе непосредственно.
Наверное, ни один другой режиссер сопоставимого таланта не был столь проигнорирован и принижен на протяжении столь длительного времени. В современном мире, когда единственной убедительной характеристикой стали кассовые сборы, пренебрежение тем более озадачивает. Критики в последние годы спотыкались не раз, пытаясь найти объекты почитания в щебне американских фильмов, останавливая просеивание, иногда бросают камень в искренне монументальную структуру - порочное и безответственное понижение Чаплина, например - чтобы сделать любезные легкие экивоки перед такими, как Дван, Сирк, Леизен, и другие слишком обычные, чтобы даже упомянуть, а не то, что казаться большими в сравнении - все это, упоминая Уэллмэна с точки зрения его энергии (названной «сырьем») или его намерений (покровительственно похлопываемый по плечу и снисходительно называемый как «хороший).
Тем не менее, если смотреть в целом карьера Уэллмэна имеет удивительно высокий уровень - от фильма, который единолично создал жанр, высокопарные и очень движущиеся Крылья, к Лафейеттской Эскадрилье, романтичной, прерванной, неправильно названной эпопеей, наиболее прямой автобиографический фильм, когда-либо сделанный американским режиссером и фильмом, который закрыл его карьеру.
Как многие другие заключительные работы, фильм Уэллмэна рассказывает многое о человеке, который его сделал. Рассказанный чрезвычайно нежным и проницательным тоном непосредственно Уэллмэном, он показывает существенную дуальность человека, который может ценить и не такую уж добродушную кулачную драку и пассивный момент умозрительной невиновности. В одном из самых трогательных и элегических моментов во всей работе Уэллмэна: камера медленно движется по рядам молодых людей, спящих в бараках где-нибудь во Франции, и голос Уэллмэна мягко описывает трагическую судьбу, которая ожидает большинство из них, отмеченных меткой гибели жерновами войны. По сути, Уэллмэн был глубоко американской индивидуальностью, полной энергии, в то же самое время, будучи полностью способным к пониманию и обдумыванию неизбежности смерти и распада: наиболее существенная комбинация язычника и поэта.
Уильям Уэллмэн был женат четыре раза (хотя в некоторых источниках говорится о пяти). Первой женой стала Хелен Чедвик с 1918 года, через месяц они проживали уже раздельно и в 1923 - развелись. Хелен Чедвик происходила из очень богатой семьи в северной части штата Нью-Йорк (город, Чедвик, был назначен в их честь), где ее отец владел шелковым комбинатом, а мать была оперной певицей. Во время визита в Нью-Йорк ее друг художник попросил позировать для одной из его картин. Один режиссер увидел работу, а после знакомства с Хелен обнаружил, что она опытная наездница, которая ему нужна для фильма, что он снимал. Он пригласил ее на съемки. Ее дебют состоялся в фильме «Challenge» (1916). После нескольких фильмов она подписала контракт с «Goldwyn Pictures». Ее карьера длилась более 20 лет в киноиндустрии, ее последней ролью стала роль, которая даже не указана в титрах в фильме «Звезда родилась» (1937), режиссером был ее бывший муж, Уильям А. Уэллмэн. К сожалению, она скончалась в Лос-Анджелесе в 1940 году от полученных травм, которые она получила при падении. Ей было всего 42 года.
Второй женой стала Марджери (Margery) Чэпин с 1925 по 1926, один ребенок, которого они, прожив год, усыновили, но это не помогло и они развелись.
Третьей по счету стала Марджори (Marjorie) Кроуфорд с 1931 по 1933, разведены.
Последней женой его стала Дороти Кунэн Уэллмэн бывшая танцовщица Басби Беркли, снявшаяся в фильмах Басби «Золотоискатели 1933 года» и «42-я улица». Уильям полагал, что она спасла его от участи стать карикатурой на самого себя. У них родилось 6 детей, и был еще один приемный ребенок. Она появилась в качестве девчонки-сорванца в его картине «Wild Boys of the Road» (1933) в эру Депрессии социально направленная картина, снятая на прогрессивной студии Warner Bros. Фильм очень любим Мартином Скорцезе. (Фильм был снят спустя два года после выхода шедевра Уэллмэна того времени «Враг общества» (1931) один из ранних звуковых фильмов, одна из больших гангстерских картин, фильм, который сделал Джеймса Кэгни суперзвездой. Скорцезе говорит, что использование музыки Уэллмэном в фильме повлияло на его собственную первую картину 1973 года о гангстерах «Среди улиц»). Снялась она у мужа и в эпизодической роли в фильме 1945 года «История рядового Джо». С Дороти он прожил до самой смерти.
В своем интервью за год до смерти он сказал: «Мне 78 лет, у меня прекрасная жена - мы уже в браке в течение 40 лет (ей было только 19 лет, и я какое-то время думал, что меня привлекут за киднепинг). У нас 12 внуков и она лично была фокусницей. Она дала мне девочку, мальчика, девочку, мальчика, девочку, мальчика. Единственное разочарование у меня в ней - то, как, черт возьми, она могла выдержать меня в течение сорока лет: это не было легко».
Под его руководством 7 актеров за свои роли выдвигались на премию Оскар: Фредерик Марч, Джанет Гейнор, Брайан Донлеви, Роберт Митчум, Джеймс Уайтмор, Ян Стерлинг и Клэр Тревор.
Его сын Уильям Уэллмэн младший написал книгу об отце «Человек и его крылья: Уильям А. Уэллмэн и формирование в первых лучших картинах».
Умер Уильям Уэллмэн 9 декабря 1975 года в Лос-Анджелесе от лейкемии. Он был кремирован, а прах его, согласно его воле: в последний раз прикоснуться к облакам,- развеяли над морем.
Высказывания:
- Взять режиссера и сценариста и оставить их в покое. Только так можно получить хорошую картину.
- Когда я сделал «Враг общества», я был в поисках путей. Никаких любовных романов, но загруженный сексом и насилием.
- Лучший режиссер - режиссер, отпечатки рук которого не находятся на фильме.
- Я не мог выдержать, чтобы быть актером. Мне не нравились многие актеры так или иначе, но я работал с большинством из них. Один из моих сыновей - актер, и это надрывает мое сердце, но я ничего не могу делать с этим.
- Откровенно, если Вы исследуете мои все работы, поймете, что не все хорошие. Я могу сказать Вам, что для каждой хорошей картины, я сделал, по крайней мере, пять или шесть отвратительных.
- О Роберте Тейлоре. Уэллмэн работал с ним «Девушка из городка» (Small Town Girl, 1936) и «Женщина с Запада» (Westward the Women, 1951): Я никогда не уживался с актерами, но я сошел с ума от Боба Тейлора (I was crazy about Bob Taylor). Я думаю, что он один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо знал. Невероятно, но у меня не было с ним никаких проблем вообще. Он выполнял все, что я его просил, он был прекрасен.
Когда его спросили, чем его больше всего привлекла профессия «делать кино», он откровенно сказал: «Деньги. Многие люди скажут, мол, как страшно говорить, таким образом, об Искусстве. Хорошо, независимо от того, как Вы хотите назвать это, у меня был свой собственный способ сделать кинофильм. Я работал очень быстро; и никто никогда не переигрывал ни на одной из моих картин. И я не мог стоять. У меня была своя собственная идея сделать картину, и я сделал ее моим собственным путем. И я чертовски хорошо был оплачиваем. Конечно, я хотел денег. Я хотел добраться до точки, где я бы мог никогда не работать, если я не хочу. Когда я добрался до того пункта, это не было столь хорошо, как я думал, что это будет. Теперь, я не хожу смотреть много картин, потому что я не хочу получить эту лихорадку снова».
Вот такой он был УильямУэлмэнн - честный и откровенный!
Режиссер имеет звезду на Голливудской Аллее Славы.
|
