«Этот человек не только большой артист, но и мужчина, заставляющий ваше сердце биться сильнее. Он сверхпривлекателен; наверное, для него специально изобретено слово харизма. Я всегда была очарована им, но, увы, встретилась с ним тогда, когда он был увлечен другой женщиной», - писала в своих мемуарах о Ричарде Бартоне несравненная Марлен Дитрих.
     Ричард Уолтер Дженкинс родился в шахтерской деревне Понтридайфен неподалеку от городка Порт-Талбот в Южном Уэльсе в ноябре тревожного 1925 года. Он стал двенадцатым ребенком из тринадцати детей в рабочей валлийской семье. Его отец был невысоким, но мощного сложения, угольным шахтером, который очень любил выпить. У него даже кличка была «мужчина-12- пинт- в-день», потому что он часто уходил в загулы и увлеченно играл в азартные игры, неделями не появляясь в доме.
     Ричард позже утверждал, рассказывая о семье: «Он выглядел так как я... Кроме того он был чрезвычайно красноречивым, очень темпераментным и обладал недюжей силой». Мать Эдит умерла через два года после рождения последнего ребенка. В 1927 году его сестра Сесилия и ее муж Алфред взяли Ричарда к себе в Порт Талбот (английский сталелитейный город), где они проживали и воспитали его пресвитерианцем. Бартон говорил, что его сестра «была для меня больше, чем мать и сделала для меня очень много... Я безмерно горжусь ею...она чувствовала все трагедии, кроме своей собственной».
     Его отец делал «случайные набеги» на дом, а по большей части отсутствовал. Так же в молодости на него оказал большое влияние и старший брат Айфор, который был старше его на 19 лет. Он стал кумиром и защитником. Шахтер и звезда регби Айфор и позже в жизни Бертона продолжал быть компаньоном.
     Бартон в гимназии показал значительные успехи в английской и валлийской литературе, продемонстрировал прекрасную память, хотя, конечно, больше интересовался спортом - регби, крикетом, настольным теннисом. Позже он признается: «Я бы скорее сыграл за команду Уэльса, чем Гамлета на сцене».
     Он зарабатывал деньги на карманные расходы, расчищая навоз в конюшнях и занимаясь доставкой газет. Он начал курить в возрасте 8 лет, а употреблять алкоголь с 12-ти.
     Его заметил школьный учитель Филипп Бартон, который взял его в школьные постановки и первым спектаклем, в котором он играл, является «The Apple Cart». Юный Ричард к тому же красиво пел и даже был награжден премией как мальчик-сопрано.
     В 16 лет Ричард покинул школу, чтобы начать работать. Это было трудное военное время и он устроился в кооперативный комитет, но рассматривал для себя возможность в будущем заняться боксом, религией или пением. Однако он присоединился в Порт Талботе на курсы в военно-воздушную эскадрилью курсантом и вновь встретился с бывшим учителем Филиппом Бертоном, который теперь был его командиром. Ричард также присоединился к молодежной драматической группе, под руководством Лео Ллойда и стал участвовать в постановках любительской драмы, которые обучили его сценическим основам.
     Филипп Бартон признал талант Ричарда и принял его в качестве ученика, что вынудило Ричарда вернуться в школу, хотя он был старше, чем большинство учеников (но в этом был и свой плюс, он был весьма привлекательным для некоторых девушек). Филипп Бартон потом сказал, что Ричард был ему сыном во многих отношениях. Филипп занялся интенсивным обучением Ричарда по школьным предметам, а также работал над разработкой его голоса, проводя речевые тренировки, которые повышали его шансы двигаться дальше.
     И в 18 лет в 1943 году Ричард Бартон (который взял фамилию учителя, а тот оформил над ним опекунство) был зачислен в Экстерский колледж Оксфорда на специальный срок обучения в 6 месяцев; это стало возможным, поскольку он был курсантом и после обучения должен был пройти службу.
     Впоследствии он служил в британских королевских ВВС в качестве штурмана с 1944 по 1947 год. До того, как он поступил на службу, он успел сыграть профессора Хиггинса в пьесе «Пигмалион». В качестве начинающего, но профессионального актера он играет на сцене Ливерпуля и Лондона, начиная с пьесы «Отдых Друида». Он развил в себе хорошую привычку окружать себя книгами в любое время и в любом месте. Его вещмешок был заполнен романами, словарями, биографиями, Шекспиром. Чтобы постоянно тренировать свою память он читал постоянно, то истории, то выписывал цитаты, то заучивал монологи. Он с упоением решал кроссворды и головоломки и наизусть заучивал Шекспира. Его любовь к валлийскому языку имеет первостепенное значение, как он сам заявил много лет спустя.
     Судьба подарила ему знакомство с театральным актером Филиппом Бартоном и покровительство Тенагера Риччи, которые оценили природный талант сына «угольного забойщика». Он был обеспечен денежными средствами для дальнейшего образования в Оксфордском университете. Ричарда оценили и в студенческом театре-студии, считая его талантливым до гениальности. Он быстро совершенствовался на Страдфорской сцене и в «Олд Вик», а также на богатых театральных подмостках.
     После увольнения из ВВС Бартон отправился в Лондон искать свое место в жизни. Он подписывает контракт с театральным агентством, а уже через год снимается в своем первом фильме «Последние дни Долвина» (The Last Days of Dolwyn, 1949), который снял его соотечественник, валлийский актер и драматург Эмлин Уильямс. Вышедшие рецензии хвалили Бартона за «мужественные действия и внешность».
     Бартон знакомится со своей будущей женой, молодой актрисой Сибил Уильямс и в феврале 1949 года они поженились. У них родилось двое дочерей, но 1963 году они развелись, после того как о его связи с Элизабет Тэйлор не говорил, разве что, ленивый.
     В 1961 году Элизабет Тэйлор, молодая кинозвезда, находилась в зените своей славы. Она готовилась к съемкам фильма о жизни египетской царицы Клеопатры. Этому фильму суждена была громкая слава. Но пока еще не было снято ни одного кадра. Режиссер только предлагает контракты актерам, и в том числе англичанину Ричарду Бартону, совсем недавно приобретшему известность. Он будет играть Антония в паре с самой яркой звездой Голливуда! Конечно же, он слышал про Лиз Тэйлор. Думая о ней, он прислушивался к какому-то очень далекому смутному предчувствию...
     Ричарду Бартону было тридцать три года. Коренастый, плотный мужчина, со следами частого употребления спиртного на лице, на первый взгляд он казался тяжеловесным, с непропорционально тяжелой головой, но в его глазах было что-то волнующее. В салонах Голливуда дамы нервно перешептывались, когда предстояло посетить этого восточноевропейского фавна-путешественника, и говорили: «С собой нужно нести постель...» Лишь Джоан Коллинз, его партнерша по фильму «Атрибуты страсти», не позволяя ему сексуальной близости, говорила: «Я верю, что ты можешь изнасиловать и шланг...»
     В Великобритании же «распутник» был хорошо известен, прежде всего, как гениальный актер. У парня «черт в животе» - говорили о нем в лондонских театральных кругах, когда Бартон, уже крепко выпивший, по вечерам шел на репетицию или появлялся на сцене, вдохновенно играя Отелло, Гамлета, Калибана... Он выглядел гигантом среди драматургов и таких великих актеров, как Лоуренс Оливье и Джон Гилвуд...
     Темпераментный, агрессивный мужчина был женат на скромной и нежной Сибил, любившей этого буяна уже десять лет. У них было двое детей.
     В годы его брака с Сибил, Бартон играет в «West End» (аналог Бродвея в Лондоне). Будучи актером лондонского театра «Олд Вик», он также часто играл на Бродвее. В Америке он впервые стал известен благодаря спектаклю «Она не должна быть сожжена» по пьесе Кристофера Фрая, поставленного на Бродвее знаменитым Джоном Гилгудом. Снимается он и в британских фильмах, но в основном на вторых ролях и фильмах класса «Б»: «Now Barabbas Was A Robber»; «Waterfront» (1950) с Робертом Ньютоном, «The Woman with No Name», «Green Grow the Rushes» (оба в 1951).
     Критики обратили внимание на Бартона: «...он обладает всеми качествами и квалификацией ведущего актера в ком так нуждается Британская киноиндустрия в данный момент. Молодой, фактурная внешность, фотогеничное лицо, очевидный интеллект и хитрость получить максимум внимания с минимумом суеты».
     Уже к началу 1950-х Бартон считался одним из самых многообещающих театральных актеров страны, которому пророчили славу второго Лоуренса Оливье. Обладавший мужественной внешностью и необыкновенно глубоким, сильным голосом Бартон быстро завоевал репутацию талантливейшего драматического актера, с одинаковым успехом играющего, как в классических шекспировских пьесах, так и в пьесах современных авторов. Тогда же он начал выступать на радио с чтением пьес, стихов и даже учебных программ.
     В 1951 году - театральный сезон в Стратфорде. Он признан критикой уже звездой за роль принца Хэла в Шекспировском «Генрих VI, часть 1» вместе с Энтони Куилом в роли Фальстафа. Филип Бартон прибыл в театр поставить пьесу и он отметил в своих воспоминаниях, что между Куилом и Ричардом Бартоном, были сильные разногласия по поводу толкования роли принца Хэла. Ричард Бартон уже показал независимость и конкурентоспособность в качестве актера, которые он продемонстрировал, что в питье, что в спорте, что в творчестве.
     Кеннет Тайнен рассказывал: «Его игра принца Хэла с первых же фраз привела всех критиков в трепет». Вот так внезапно Бартон одним махом попал в круг таких звезд как Энтони Куил, Джон Гилгуд, Майкл Рэдгрейв, Хью Гриффит и Пол Скоуфилд. Он также встречается с Хамфри Богартом, тоже любителем крепко выпить, который похвалил его актерские способности и звал в Голливуд. Лорен Бэколл вспоминала: «Богги любил его. Мы сделали все. У него не было другой альтернативы». В следующем году Бартон подписывает контракт с Александром Кордой на £100 в неделю, что запускает его голливудскую карьеру.
     В 1952 году Бартон плавно переходит в Голливуд и по рекомендации Дафны Дю Мерье он получает главную роль в фильме «Моя кузина Рэйчел» и Оливию де Хэвиленд в партнерши. Бартон прибыл в Голливуд, когда студии боролись. Бурно развивается телевидение и студиям просто необходимо для привлечения зрителей и новые звезды, и новые технологии, и новое кино. «20th Century Fox» ведет переговоры с Кордой о заимствовании актера на этот фильм и на выпуск с ним еще 2-х кинолент в $ 50 000 за фильм. Фильм был встречен на «ура» и становится важной вехой для развития дальнейшей карьеры Бартона, поскольку выиграл ему первую премию Академии в номинации «Новая звезда года» и премию «Золотой глобус».
      В следующем году он играет в «Крысах пустыни» (Desert Rats, 1953), в котором Бартон играет молодого английского капитана, участвующего в североафриканской компании во время Второй Мировой войны, который берет на себя ответственность за одно безнадежно превзойденное по численности австралийское подразделение, выступив против фельдмаршала Эрвина Роммеля, которого в фильме играл другой известный актер Джеймс Мэйсон. Во время съемок они подружились и Мэйсон, на правах старшего (по годам, проведенным в Голливуде), представил его актерской элите. За короткий срок он познакомился с Джуди Гарлэнд, Гретой Гарбо, Стюартом Грейнджером, Джин Симмонс, Деборой Керр и Коулом Портером.
     Бартон встретился и с Хамфри Богартом, а на одной из вечеринок произошла встреча и с Элизабет Тэйлор, которая была на тот момент замужем за Майклом Уилдингом и беременна (с ним она имеет двух детей).
     В следующем году он создал сенсацию, сыграв в фильме на библейский сюжет «Плащаница» (The Robe, 1953), первый фильм, снятый широкоэкранным и получает номинацию на Оскар. Сначала на роль Марцеллиуса претендовал Тайрон Пауэр. Фильм открыл дорогу целому ряду блокбастеров на библейскую тему, к которой вспыхнул интерес. Бартону был предложен контракт Дэррилом Зануком от студии Фокс на 7 лет и стоимостью в 1 млн. долларов США, но он вначале отклонил его. Позже ему еще раз предложили и он дал согласие. Высказывалось мнение, что первоначально Бартон отклонил предложение, поскольку сделал замечание о существовании «черного списка», что возможно объясняет его неспособность получить Оскара, несмотря на 7 его номинаций.
     В 1954 году Бартон исполняет свои самые известные роли на радио, выступая как рассказчик, в оригинальном произведении валлийского поэта Дилана Томаса в «Under Milk Wood» (всевидящий рассказчик предлагает зрителям слушать мечты и сокровенные мысли жителей воображаемой маленькой уэльской деревне Llareggub), которую с ним же экранизируют в 1972 году. Он также выступает рассказчиком, от лица Уинстона Черчиля в весьма успешной серии телевизионных документальных лент в 1960 году.
     Бартон по прежнему жонглирует то театром, то кино, играет Гамлета и Кориолана на сцене «Олд Вика», перемежая их ролями Яго и Отелло, чередуясь с кумиром того времени Джоном Невиллом. Гамлет был вызовом для него, поскольку его играли такие титаны как Лоуренс Оливье и Джон Гилгуд. Богарт с другой стороны предупредил его: «Я никогда не встречал человека, который, сыграв Гамлета, не умирает несломленным». И опять Филип Бартон готовит его репетиции. В роли Офелии с ним выступала Клэр Блум и их совместная работа была отмечена бурным романом (кстати, роман у нее был и с Лоуренсом Оливье). Критика благосклонно отнеслась к его игре в роли Гамлета, но гораздо большую оценку он получил за роль Кориолана. Актер Роберт Харди сказал: «Его Кориолан самый лучший, который я когда-либо видел, а Гамлет был слишком сильным».
     За игру на Бродвейских подмостках Бартон удостаивается премии Тони за «Время воспоминаний» и получает награду за исполнение роли короля Артура в мюзикле «Камелот» (1960).
     С точки зрения критики успеха в кино не совсем повезло с ролью после «Плащаницы». Бартону предложена роль в «Принце игроков» (The Prince of Players, 1955) еще один исторический широкоэкранный фильм, на этот раз в отношении Эдвина Бута, знаменитого американского актера и брата убийцы Авраама Линкольна, Джона Уилкса Бута. Слабый сценарий подрывает героические усилия Бартона спасти картину, хотя режиссер Данн считает: «Огонь и интенсивность были в нем, но это все. Он еще не освоил приемы таких звезд как Гэри Купер».
     Следующим был фильм «Александр Великий» (1956) Роберта Россена и партнершей по фильму стала Клэр Блум. Вопреки ожиданиям Бартона «интеллектуального эпоса» фильм получился деревянным. В фильме «Дожди в Ранчипуре» (1955) Бартон играет благородного индусского врача, пытающегося направить на путь истинный прелюбодейку (Лана Тернер). Критики считали, что фильму не хватает притяжения между героями, как говорили «химии», у Бартона возникли проблемы с акцентом и производители сильно полагались на спецэффекты «Синемаскопа» в том числе и землетрясение, и прорыв плотины.
     Бартон, не получая удовлетворения от кино возвращается в театр в спектакли «Король Генрих V» и «Отелло», чередуя исполнение поочередно ролей Яго и Отелло. Он и Сибил переезжают в Швейцарию, чтобы избежать высоких британских налогов и пытается там обустроить семейное жилище. И снова Ричард возвращается в кино, снимаясь у Роберто Росселини «Sea Wife» (1957) на Ямайке. Молодая Джоан Коллинз (прозванная в то время «Британской плохой девчонкой») играет монахиню, попавшую после кораблекрушения с тремя мужчинами на остров. Но тут случились разногласия между Росселини и Зануком. По словам Коллинз Бартон имел отношение к кино по типу: «бери-деньги-и-беги».
     Предложенную роль «Лоуренс Аравийский» Бартон отклонил (как и Марлон Брандо) и роль отправилась к малоизвестному на тот момент Питеру О'Тулу (а фильм-то заслужил несколько премий Оскар!).
     Затем в 1958 году ему предложили сняться в экранизации пьесы Джона Осборна «Оглянись в гневе» режиссера Тони Ричардсона и снова Клэр Блум была его партнершей. Этот фильм не принес большого коммерческого успеха (критики жаловались, что Бартон выглядел на свои 33 года и смотрелся уж слишком зрелым для своей роли). Да и театральные постановки, кажется, начинают приносить меньше дохода, но Бартон гордится усилиями и пишет наставнику Филиппу Бартону: «Я обещаю Вам, что нет ни малейшей саможалости к моей деятельности и я впервые с нетерпением ожидаю увидеть фильм, в котором я играю».
     Следующими были фильмы «Ледовый дворец» (Ice Palace) и «Брамбле Буш» (Bramble Bush, оба в 1960), но они ничего нового карьере Бартона не принесли.
     После игры короля Артура на Бродвее в «Камелоте» в течение 6 месяцев, Бартон утвержден на роль Марка Антония в фильме «Клеопатра». Как окажется в будущем, это было самое дорогое производство, поставленное когда-либо, и обошлось оно почти в $40 миллионов. Фильм оказался судьбоносным для Бартона по двум причинам. Первая: он стал самым успешным в голливудской карьере самого актера, после чего он будет числиться в 10-ке самых рейтинговых кассовых актеров на ближайшую пятилетку, вторая: встретит самую главную или самую пагубную (это кто как посмотрит) любовь в своей жизни.
     ...Рим, январь 1962 года. Съемки «Клеопатры». Бартон и Тэйлор впервые оказались вместе на съемочной площадке. Потом Тэйлор записала в дневнике: «Он был таким взволнованным, таким изящным, что я открыла ему свое сердце. Мне хотелось его убаюкать! Его глаза блестели, как фонари. Именно после этого впечатления я решила стать его любовницей. Я знала, что это будет унизительно. Я никогда еще не делила ни с кем своего мужчину. Но - тем хуже!» - писала она, сама находясь в браке за Эдди Фишером.
     Они встречались в Лондоне. Сибил предпочитала отойти в сторону. «По вечерам, - говорила Тэйлор, - мы будем читать все книги этого мира, сидя у очага, и это будет рай». Спустя год после начала отношений Лиз заявила: «Зачем сниматься в кино? Ведь я уже стала звездой. Хватит!»
     15 марта 1964 года они поженились в Монреале. «Мое счастье, что я стала его женой, - откровенничала Элизабет. - По своей натуре Ричард - не обычный мужчина. Правда, он еще продолжает носить в себе след джунглей, где многое подчинено физической силе и неуемной раскованной страсти. Но от этого в жилах любой женщины закипает кровь. Он мужик прямолинейный, но добрый и честный. Он беспокоится обо мне, моих денежных расходах. Все мои заработки перечисляются в детский фонд... Я нисколько не сожалею, что уже буду не миссис Лиз Тэйлор. Хочу быть женой Ричарда Бартона... Хочу быть его тенью...» А пока они страстно резвились: ссорились и порой дрались в фешенебельных квартирах Лос-Анджелеса и Лондона...
     Гигантские масштабы беспокойных съемок, воспаление, колебание веса и болезнь Элизабет Тэйлор, вспыхнувшие страсти между Тэйлор и Бартоном вне экрана, породило огромный интерес и прессы, и любопытствующих, что шло на руку студии. Занук заявил: «Я думаю: тандем Тэйлор-Бартон является весьма конструктивным для нашей организации».
     Шести часовой фильм был сокращен до 4-х часового, но результат все равно превзошел все ожидания. На фильм валили толпы поклонников и на небосклоне Голливуда вспыхнули две суперзвезды. Их личная жизнь оказалась неисчерпаемым источником любопытства для средств массовой информации и их брак явился так же и началом возникших на экране фильмов, в которых они играли парой. И, в конце концов, фильмы окупали свои огромные затраты.
     Следующий фильм «Очень важные персоны» (The VIPs) Бартон играет магната и мужа героини Тэйлор и, хотя действие происходит в VIP-зале Лондонского аэропорта, фильм оказался кассовым хитом.
     Затем Бартон играет роль архиепископа-мученика в «Беккете» (1964), которого король и его друг Генрих II (исполняет Питер О'Тул) вынужден по политическим мотивам принести в жертву и убить.
     И в том же 1964 Бартон опять торжествует в исторической роли, играя расстригу-священника д-ра Лоуренса Шэннона в экранизации Теннеси Уильямса «Ночь Игуаны» (The Night of the Iguana) у режиссера Джона Хьюстона, которая стала еще одной из кассовых побед. Часть успеха можно объяснить и тем, насколько он разнообразен с тремя разными женскими персонажами, каждую из которых он пытается соблазнить: Аву Гарднер (похотливую хозяйку гостиницы), Сью Лионс (американскую туристку) и Дебору Керр (бедную, подавленную художницу).
     А между тем, через некоторое время прекрасная любовь (о ней много писали в самых восторженных тонах - «о такой любви каждый из нас может только мечтать») постепенно приобрела черты навязчивого кошмара. Страстная натура Бартона, его гневные вспышки, в свою очередь, выводили из себя Элизабет. Было очень много работы - они снимались в четырех фильмах за год. Именно тогда, во второй половине шестидесятых, были сняты их знаменитые картины - «Укрощение строптивой» (где Ричард наконец-то сыграл шекспировского героя в кино), «Комедианты», «Бум», «Кто боится Вирджинии Вульф?» (хотя в фильме всего 4 действующих лица, фильм получил 13 номинаций на Оскар). Последний фильм был вершиной в их совместной карьере.
     «Я не должен был соглашаться на эту роль, - говорил Бартон. - Именно после нее мне приклеили ярлык типа, который пресмыкается перед своей женушкой». Интересно, что сначала эта роль предназначалась для Джека Лемона, но Тэйлор выставила условие, что будет сниматься только с Бартоном и Джек Уорнер вынужден был пойти ей на встречу. Вторую пару (Джордж Сигал и Сэнди Дэннис) режиссер Дэнис Алби предпочитает отдать Бетт Дэвис и Джеймсу Мэйсону, боясь, что мощность Бартона просто задавит новичков и отодвинет их на второй план. Но Алби снимают с проекта.
     Майкл Никлс в своей дебютной режиссерской работе сумел отразить все грани действующих лиц. Погружаясь в роли Джорджа и Марты на съемках в течение месяца, Бартон об этом очень сожалеет, сказав после съемок: «Я чувствую, я проиграл». Фильм ложится тяжелым бременем на их личные отношения и Элизабет скажет, что она устала играть Марту в реальной жизни.
     Если говорить о театре, не менее удачно складывалась и сценическая карьера актера - его Гамлет в постановке Джона Гилгуда в 1964 году покорил Бродвей и стал одной из самых выдающихся театральных ролей, которые он когда-либо сыграл.
По вечерам он ежедневно был занят на Бродвее. Играл роль Гамлета, покоряя театральный мир Америки. Когда подписывали с ним договор по настоянию Элизабет Тэйлор, никто не был уверен в успехе неизвестного актера. Но благодаря его драматическому таланту дебют Ричарда Бартона превратился в его триумф. Выходя на авансцену, актер с такой эмоциональной силой произносил в затаивший дыхание зрительный зал знаменитый монолог «Быть или не быть? Вот в чем вопрос!», что разражалась буря восторга. Зрители утверждали: «Быть!»
     Любовь к театру подтолкнула Бартона на экранизацию пьесы Кристофера Марлоу «Доктор Фауст». Картина вышла на экраны в 1968 году и стала его единственной режиссерской работой за всю карьеру.
     Ричард творил сам, побуждая творить и Тэйлор. Только он смог убедить Элизабет в том, что она не просто звезда, которую можно использовать лишь в целях наживы, а потом, выжав, выбросить, как грязную тряпку, и забыть. «Ты настоящая драматическая актриса, - говорил он, - и не должна забывать об этом. У тебя талант, который нужно ценить и которым обладают единицы... Ты больше чем звезда!»
     «Самая дорогая мне роль - Вирджиния. И не только потому, что за нее я получила второго «Оскара». Она из тех редких ролей, которые будоражат фантазию и интеллект. Тогда мне было тридцать два года...» - рассказывала Тэйлор.
     Однажды Элизабет Тэйлор спросили, что сделает она, если неожиданно узнает о том, что Ричард влюбился в другую женщину. Подумав, она спокойно, уверенно и с достоинством ответила: «В наши дни мужчины средних лет любят ухаживать за совсем молоденькими девушками. Однако пока у Ричарда я этого не наблюдала. Думаю, ему нет надобности сдерживать свою неуемную страсть. Я ведь нахожусь рядом! Женщина я настолько любящая и темпераментная, что нашла в себе силы не только выйти за него замуж, но и продолжать жить с ним...»
     Благодаря Ричарду Бартону и киностудии «XX век - Фокс» Тэйлор зарабатывала по миллиону долларов за каждый фильм и владела бриллиантом Круппа ( «33 карата с одной третью. Не забудьте треть...»), жемчужиной «Перегрина», подаренной Марии Тюдор аж в 1554 году; жилыми домами в Мексике и Гстааде; фешенебельной квартирой в лондонском небоскребе, а также яхтой. «Ричард был щедр, - говорила она - и просто чудесен».
     К сожалению, оба пристрастились к алкоголю, хотя старались пить раздельно. И в июле 1973 года Лиз вдруг заявила: «Ричард и я на некоторое время расстаемся. Может быть, мы слишком любим друг друга... Молитесь за нас!» Развод состоялся в июне 1974 года. Тэйлор еще долго звонила Бартону. Каждый день. Каждый вечер. В 1975 году они снова поженились, однако второй брак длился всего лишь год.
     К сожалению, со временем стремление к коммерческому успеху взяло верх и большинство поздних ролей зачастую не соответствовали уровню актерского мастерства Бартона. Среди немногих удачных фильмов позднего периода, в которых довелось сниматься Бартону, были психологическая драма «Эквус» Сиднея Люмета (1977) и экранизация романа Джорджа Оруэлла «1984», осуществленная режиссером Майклом Рэдфордом в 1984 году.
     Свое 50-летие Лиз отмечала в Лондоне. На день рождения пришел и Бартон. Выглядел он ужасно для своих пятидесяти шести лет - годы пьянства, тяжелых потрясений, причиной которых часто была сама Лиз, сделали свое дело. Тем не менее, Тэйлор весь вечер протанцевала с Ричардом. «Вечер удался на славу, и Ричард был таким замечательным. Мне было так хорошо, что я захотела остаться 50-летней навсегда».
     Воссоединение продолжалось два дня, после чего Бартон заявил репортерам: «Элизабет хочет ко мне вернуться. Она постоянно уговаривает меня жениться на ней снова, но я больше этого не выдержу. Моя жизнь связана с ней, как с бывшей женой, и как с легендой».
     Бартон незадолго до смерти сказал: «Я буду пить, чтобы от этого умереть. Но Лиз переживет меня. У нее есть свой мир. А мой мир - это только театр». Лиз до сих пор вспоминает его: «Ричард научил меня немного лучше разбираться в поэзии и не пугаться ее. Он говорил: «Просто читай ее, как если это был Теннеси Уильямс, читай ее ради смысла, а не ради размера».
     При жизни Бартон семь раз выдвигался на соискание премии Оскар, но подобно своему другу Питеру О'Тулу так ни разу и не получил заветную награду. Из 8-ми номинаций на Золотой глобус получил 2 премии, из 3-х номинаций BAFTA имел одну награду, 1 раз номинировался на Эмми и из 7 номинаций на Золотой Лорелл имел 3 награды.
     Актер скончался в Женеве 5 августа 1984 года.