Ян Кипура
16 мая 1902 года - 15 августа 1966 года
Ян Кипура родился в небольшом польском городке Сосновичи в 1902 году. Кипура по-польски означает что-то вроде «простачок», но отца Яна, Франтишека Кипуру, простаком никак не назовешь: он держал свою пекарню, построил на улице Милая дом в три этажа. На первом пекли хлеб и тут же торговали им в булочной, в верхних этажах жила семья - жена Мария и два сына - Ян и Владислав. В пекарне и в булочной были заняты все.
Звонким голосом Яна восхищались все. Он пел постоянно - и когда месил тесто, и когда лепил булочки и круассаны. Но учиться отец отдал сына в торговую школу, объясняя это тем, что торговля - настоящая профессия, а песенками на хлеб не заработаешь. 18-ти лет он приехал в Варшаву поступать в университет - на семейном совете родители решили, что Ян станет юристом. Позади была армия - 1919 год он прослужил в полку Бытомских стрелков. Все, кто слышал, как пел Ян строевые песни и выступал в армейских концертах, говорили ему: - Тебе не мундир, а фрак носить надо.
Своему другу он писал: «Меня, конечно, тянет искусство. Но я не верю, что голосом смогу прожить. Хотя признаюсь тебе: решил сходить к учителю пения - не говори никому об этом. Судя по газетам, таких учителей здесь, что рыбы в наших прудах!» И вот в один прекрасный день студент первого курса юридического факультета отправляется к профессору Вацлаву Бжезинскому.
«Кто учил вас петь?» - спросил профессор, когда Ян спел ему арию Ёнтека из «Гальки» Монюшко - « Никто». Профессор возмутился: «Не морочьте мне голову! Скажите, кто вам поставил голос?» - на что Ян ответил - « Я говорю правду».
« Ну что же, тогда будем благодарить природу: она редко делает такие подарки. Но если вы хотите серьезно заняться пением, вам нужно учиться и долго. Лет пять. Ну, никак не меньше, четырех». На вопрос, сколько будут стоить уроки, восхищенный профессор ответил: « Будем откровенны. Я давно не встречал такого голоса, как ваш. И ничего не возьму с вас сейчас - не хочу прогадать. Настанет время, когда люди, чтобы слышать вас, будут платить большие деньги, вот тогда и сочтемся...»
Расчеты профессора Вацлава Бжезинского оказались точными. Через 4 года выпускника Варшавского университета с дипломом юриста в кармане принимают в Большой театр Варшавы. Сначала только в хор: «Вам нужно привыкнуть к сцене, к пению с дирижером и оркестром, - сказал профессор. - Думаю, что работа хористом будет для вас лучшей практикой - не надо торопить события!»
Но терпения молодого хориста хватило ненадолго: уже через год на стенах театра появились афиши: «Сенсационный дебют! В роли Фауста Ян Кипура!»
Варшавяне любят оперу, и хорошими голосами их не удивишь: и своих певцов хватает, и гастролеров - солисты Ла Скала, например, частые гости Варшавского Большого театра. Но тут действительно все было необычно. Побывавшие на генеральной репетиции журналисты, захлебываясь от восторга, писали: «Кипура - дипломированный юрист. По существу - он певец по совместительству. Однако данные, которыми он обладает, позволяют ему впервые в истории Варшавской оперы исполнить главную партию сложнейшей оперы всего лишь в 23 года!»
В день дебюта зал, конечно, был переполнен. Всеобщий ажиотаж, крики «браво!». Очевидцы утверждали: «Просто чудо, что от грома аплодисментов не обвалился потолок!» Но надо бы различить за криками восторга и трезвые голоса: начинающему певцу не хватило артистизма. Он уже владел своим голосом, но не телом. И то, чего хватало в строю - твердого шага, фиксированного взмаха руки, прямой спины, - на сцене было явно недостаточно.
Надо отдать должное Кипуре: при всей его любви к аплодисментам успех не вскружил ему голову. График жизни певец не изменил. Только теперь вместо лекций на юридическом факультете ежедневные занятия актерским мастерством и работа над новыми партиями.
Слух о рождении новой звезды оперы пронесся по всей Европе и достиг Соединенных Штатов. Начинающий агент Сол Юрок, будущий знаменитый продюсер, явился к Кипуре в Варшаву, послушал несколько опер с ним и предложил ему свои услуги. И уже в конце двадцатых годов Ян Кипура гастролирует в парижской Гранд-опера, миланской Ла Скала, берлинской Государственной опере, нью-йоркской Метрополитен-опера.
Газетчикам Сол Юрок говорил: «Не называйте его вторым Карузо, пусть будет первым Яном Кипурой. К тому же Карузо не пел в кино, а Яна вы скоро увидите на экране». И действительно, в 1930 году на экраны выходит одна из первых английских звуковых картин. Ян Кипура - в главной роли. Фильм снимался на студии «Лондонфильмз» с расчетом на Европу, оттого сразу в трех версиях - английской, французской и немецкой. А первой партнершей Яна была Бетти Стокфилд, в двух остальных - знаменитая еще по немому кино женщина-вамп Бригита Хелм. Несмотря на все ее интриги, коварные ходы и гипнотические пассы, Кипура великолепно пел, озаряя мир счастливой улыбкой. С экрана прозвучали замечательные неаполитанские песни, и в частности «О, мое солнце» Капуа, песня, которой Ян дал долгую кинематографическую жизнь.
В Бабельсберге под Берлином, где расположен крупнейший в Европе киноконцерн УФА, певец вскоре становится своим человеком. Один за другим выходят его фильмы «Песня одной ночи» режиссера Анатолия Литвака, «Песня для тебя», поставленная Джо Меем. Героинь, влюбленных в Кипуру, играли известные европейские звезды - Магда Шнайдер, Дженни Уго, Даниэль Дарьё. Это все были актрисы, умеющие играть комедии, ибо сюжеты всех кипуровских лент этих лет строились на бесконечных путаницах, розыгрышах, подставах, недоразумениях. В одной картине героиня действовала инкогнито, в другой выдавала себя за горничную в отеле, в третьей отказывалась от респектабельного жениха - и все ради того, чтобы завоевать любовь певца, поразившего ее вместе с публикой своим голосом. Кипуре при этом, разумеется, хотелось показать, что ему подвластна не только шлягерная стихия, но и оперная. Оперная - прежде всего. Для этого музыкальные комедии с его участием делались по одному и тому же строгому рецепту.
«Кинозритель, - убежденно заявлял певец, может воспринимать оперную арию только в том случае, если в фильме есть хоть одна песня, берущая его за сердце!»
Этому правилу он никогда не изменял. И может быть, поэтому оставался победителем. Он впервые спел с экрана: «Нинон» Бронислава Кейпера, сразу ставшую мировым шлягером, написанные специально для него полные романтики «Я люблю тебя», «Мое сердце всегда зовет только тебя, Марита!», «Не плачь, красавица отдаст тебе свое сердце» Роберта Штольца, охотно исполнял неаполитанские: «Фаникули-фаникуля», Марекьяре» или шуточные песни, вроде «Блондинка ли, брюнетка, мне все равно: я люблю всех женщин». Записывал пластинки и каждая из них расходилась тысячными экземплярами не только по Европе, но и по Америке. И вместе с тем оперные арии Рудольфа из «Богемы» Пуччини, Альфреда из «Травиаты» и Манрико из «Трубадура» Верди, как и другие, пусть и менее широко известные, становились в его исполнении популярными шлягерами. Роль кино в приобщении зрителя к оперной классике неожиданно оказалась огромной.
Однажды на студииУФА режиссер Кармен Галлонне затащил Кипуру в просмотровый зал. Там он знакомится с восходящей звездой Мартой Эггерт. Кипура назначает ей свидание. Через месяц они объявили о своей помолвке и начали сниматься у того же Кармена Галонне в музыкальном фильме «Мое сердце зовет тебя». И пели дуэтом. Отныне они все старались делать вместе. Когда получалось, конечно. Купили под Берлином, в тихом зеленом месте, дом. «Дом на нейтральной территории», - как смеясь говорили они. Вместе поехали в Польшу - знакомиться с его родителями. Знакомство состоялось в пятиэтажном отеле «Патрия» в Криницах. Этот отель - подарок сына, собравшегося обзавестись семьей, отцу и матери, которые смогли наконец-то оставить и пекарню и булочную. Но сыграть свадьбу все никак не удавалось! Дважды назначалась торжественная церемония, и дважды ее пришлось откладывать.
В первый раз позвонил Сол Юрок - разбудил среди ночи: «Янек, срочно выезжайте в Лос-Анджелес - «Парамаунт» запускает ваш фильм «Песня о любви». Картина эта, заметим в скобках, покорила не только американцев, но и советского зрителя, - ее по лицензии крутили в нашей стране пять лет. Во второй раз свадьбу пришлось перенести, ибо на ней не могли присутствовать ни жених, ни невеста! Марта Эггерт уехала на съемки фильма «Замок во Фландрии, а Ян , как только приехал из США в Германию, стал участником Олимпийских игр 1936 года - их организаторы объявили фестиваль Яна Кипуры. Он открылся в Берлине, вблизи Курфюстендамм. Ян вышел на просцениум гигантской раковины, сооруженной у зоопарка, и растерялся: такого количества зрителей он никогда не видел. Как ему потом сказали, под открытым небом сидели и стояли тридцать пять тысяч человек. И оркестр за его спиной расположился необычный - триста музыкантов.
«Как я буду петь? - спросил Кипура устроителей. - Я же не смогу их перекричать!»
«Не беспокойтесь! - сказали ему. - Сегодня мы опробуем новую аппаратуру: ваш микрофон будет усиливать только ваш голос!» - он начал петь, и его голос будто обрел крылья и полетел над толпами к шпилю Курфюстендамм. После первой же песни маршал Геринг поднялся в своей импровизированной ложе и зааплодировал стоя. Вслед за ним поднялись все, и началась овация. Фашистская Германия обожала дисциплину и размах. Но предложение спеть еще раз на стадионе Ян не принял: «Хорошего понемножку!»
А тут еще отказ от участия в постановке «Нибелунгов» Вагнера, любимого композитора Гитлера: « Вагнеровская статичность не соответствует моему темпераменту, - объяснил Кипура. - Я просто умру на сцене от бездействия и скуки!»
Министр пропаганды Йозеф Геббельс, посетивший киностудию УФА, пригласил его на беседу: « Господин Кипура, - сказал Геббельс, - вы солист Государственной оперы Германии». « Я - солист Большого театра Польши, у вас я только пою по контракту», - уточнил Кипура.
- Не только! Поете, снимаетесь, живете, получаете жалованье в немецких марках, наконец, и не маленькое! Я не понимаю, зачем вся эта польская строптивость?
- Польша - моя родина, я - поляк, - сказал спокойно Ян.
- Как, простите, звали вашу мать? - губы Геббельса сжались в ниточку.
- Мария, - ответил Кипура.
- По нашим сведениям, несколько иначе - Мириам. Как вы объясните это?
- Моя мать - крещенная в католичество еврейка. Мириам - ее имя, данное ей при рождении.
- Теперь, надеюсь, и вам понятно, как именуется ваша строптивость, которую я назвал польской...
Через несколько дней Кипура с женой покинул Германию навсегда. С Мартой они поженились 31 октября 1936 года в польских Катовицах, через три года после помолвки. Это был формальный акт - мужем и женой они стали еще на съемках их первого совместного фильма. А их свадебным путешествием оказалась поездка в Вену на киностудию «Чине-опера», где они снова снялись вместе в своем последнем предвоенном фильме «Очарование богемы».
1 сентября 1939 года он узнал о том, что Сталин и Гитлер поделили Польшу, что началась война и войска Третьего рейха готовятся прошествовать по улицам Варшавы торжественным маршем.
На следующий же день он вступил добровольцем в Войско польское, что начали формировать за границей. Боевая подготовка, тренировочные марш-броски, казармы, но через четыре недели его вызвал генерал Сосоновский: « У нас уже сто тысяч солдат, которые научатся отлично стрелять, но никто из них никогда не сможет так великолепно петь, как поете вы...»
Яна Кипуру демобилизовали, и он начал петь на концертах в поддержку польской армии, в пользу своей страны. За первые два года он заработал для этой цели свыше ста тысяч долларов, выступая в любых условиях - на площадях и улицах, на стадионах и в ангарах, где плата за концерт собиралась в «шапку по кругу» - кто сколько сможет.
Но когда кончилась война, в Польшу он не вернулся. Не мог принять новый порядок, установившийся там. С возмущением узнал, что его отель «Патрия» (в переводе Родина) у родных отобрали, что людей начали сгонять в колхозы. И решил: Родины у него больше нет. Жил с Мартой под Нью-Йорком в своем доме с сыновьями: старшим - Яном-Тадеушем, родившимся в 1944, и младшеньким -Марином-Виктором, на шесть лет моложе. «Мои дубы» называл он и гордился их здоровьем и жизнерадостностью.
Он продолжал сниматься в музыкальных фильмах, благо его тенор не утратил ни звонкости, ни силы. Снял американские варианты своих известных лент тридцатых годов: «Моя песня для тебя» и «Очарование богемы», на этот раз в английской и итальянской версиях. В Париже режиссер Жан Буайе поставил для него «Бриллиантовый вальс», а в Западном Берлине Ханс Деппе экранизировал с ним оперетту Франца Легара «Страна улыбок», где что ни номер, то и шлягер, в том числе и знаменитые «Качели» («Тихо и плавно качаясь»). Это все были фильмы, в которых он пел с женой. Имя Марты Эггерт хоть и шло второй строчкой, но украшало все его афиши.
В эти годы с Мартой они много работали: выступали в Метрополитен - опера, готовили новые концертные программы, всегда завершавшиеся их дуэтами, вызывавшие у публики восторг и умиление. Американцы ведь особо чтут семейную верность и добропорядочность.
С сольными концертами «на двоих» они объездили не только Соединенные Штаты, но и побывали во Франции, Италии. И нигде не знали пустых залов - зрители их помнили и любили. Вот только в Польшу они никак завернуть не решались.
В 1958 году, через 19 лет после разлуки с родной страной, сердце Кипуры не выдержало - он прилетел в Варшаву. Такой встречи, какую ему устроили варшавяне, он и ожидать не мог: все летное поле было заполнено ликующей толпой, прорывавшей все заслоны. И едва Кипура вышел на трап, он, сдерживая слезы радости, запел любимую арию Манрико, слова которой пришлись как нельзя кстати: «Нет, не удастся, в том клянусь вам я, дерзким злодеям нас погубить!»
Он ходил по городу, искал знакомые места и чаще не находил их. « А вот это у нас дворец польской культуры, - показали ему огромное здание в стиле сталинской архитектуры -« Никогда не думал, что культура измеряется этажами», - грустно заметил он. -«Можно, конечно, построить дом и повыше, но разве он станет от этого дворцом? Да еще культуры...»
Кипура умер 16 августа 1966 года в своем доме под Нью-Йорком. Инфаркт настиг его.
Выполняя волю мужа, вдова с сыновьями перевезла его тело в Варшаву. Кипуру отпевали в костеле Святого Креста. Проститься с певцом пришли тысячи варшавян, заполнившие не только костел, но площадь и прилегающие к ней улицы. Затем траурная процессия двинулась на кладбище Павонски, где Ян Кипура просил его похоронить. И голос певца летел над провожающими. Из книги Глеба Скороходова «Ты - божество, ты - мой кумир»
|
